Что стало модным за рубежом
Многие тенденции доходят до нас с опозданием или же вообще отвергаются из-за разного менталитета. Редакция задалась вопросом: что популярно за рубежом, но совершенно неприемлемо в России?
Что популярно на западе, но в России пока нет
Телевидение у молодого поколения
Если обратить внимание на тренды западного ютуба, то 80-85% из них представляют из себя залитые на платформу телепередачи. У нас единственное, что можно обнаружить в топе — Ивана Урганта, и какие-нибудь передачи с Дианой Шурыгиной. Это случилось из-за пресловутого «отставания», которое крупные телеканалы не могут остановить из-за психологического (и не только) возраста своего руководства. Сейчас появляется всё больше программ, которые сделаны молодым поколением. Возможно, это и есть наш шанс задавать тренды западу, а не наоборот. Так что, если вы молоды душой, не бойтесь попробовать силы в медиа-сфере.
Краудфандинг
Большинство крупных разработок, которые меняют жизнь человека, сейчас находят деньги именно на краундфандинговых платформах. Насколько на западе это — привычное дело, настолько у нас люди не стремятся доверять таким проектам.
Люди, не так давно пережившие МММ, просто боятся тратить деньги на что-либо малопонятное — их пугают криптовалюты, блокчейны, и даже овощные фреши. Запускать краудфандинг в русском сегменте рынка — дело рисковое. Хотя, есть и наши проекты, взлетевшие именно на краундфандинговых платформах.
Открытое движение ЛГБТ+
Здесь уже нам мешает разница в менталитете. Насколько в западных странах к этому относятся спокойно, и на тематических блогеров никто не обращает внимания, настолько у нас они становятся объектом, в лучшем случае, шуток. Часть молодого поколения (особенно, в крупных городах) уже придерживается политики здравой толерантности — все люди равны. Однако это происходит не везде, и пока в одной из южной республик России из-за ненависти десятками пропадают и гибнут люди — неизвестно, когда изменится ситуация и изменится ли вообще.
Твиттер
Твиттер — это одна из самых популярных соцсетей, которая обошла стороной Россию. Кратковременный всплеск популярности этой платформы наблюдался у нас в 2011-2013 годах, но больше 5 лет на неё никто не обращает внимания.
На западе твиттер является местом, где равны все — удачные высказывания простых людей ретвитят звёзды первой величины и политики. Чтобы стать известным комиком или исполнителем — не нужно вкладывать миллионы. Главное, чтобы публиковался контент, который западёт в душу читателям.
Анимодзи
Эта новинка от Apple произвела настоящий фурор на западе, а у нас над ней немного посмеялись в первый месяц и… благополучно о ней забыли. Эта фишка не прижилась в странах СНГ, так как россияне не видят в этом практической пользы. На западе же, в свою очередь Animoji активно пользуются, даже спустя полгода после релиза iOS 11.
«Умное» ВСЁ
На западе люди пытаются максимально себя окружить умной техникой. Смарт-холодильники, смарт-котлы, роботы-пылесосы, мультиварки, пульсометры, кроссовки и даже обои! Вы только представьте — умные обои! Они меняют свой цвет и блокируют Wi-Fi за пределами дома, чтобы никто не смог подсоединиться к вашей сети и украсть трафик.
У нас к «умной» технике и смарт-системам большинство относится с опаской или скукой. Вопрос времени.
Вместо вывода
Культурный разрыв между нами и западом до сих пор присутствует, но благодаря тому, что интернет стирает границы — этот разрыв не представляет из себя пропасть.
Подписывайтесь на канал или читайте нас на сайте и в телеграм.
Три слова о будущем моды
На днях издание WWD попросило ведущих профессионалов в области устойчивого развития моды описать будущее индустрии, ограничившись всего тремя словами.
Sustainable, ethical, artisanal («устойчивое, этичное, ремесленное») — такой был вариант основательницы коммуникационного агентства Eco-Age Ливии Ферт. Основательница экодвижения Fashion Revolution Кэрри Сомерс ответила в духе принципа трех R (в оригинале Reduce, Reuse, Recycle — «уменьши потребление, используй заново, переработай»): reconnected, renewed, revolutionary («заново соединенное, обновленное, революционное»). Основатель платформы Global Fashion Exchange Патрик Даффи назвал слова Circular, regenerative, digital («замкнутого цикла, возрождающее, цифровое»), а генеральный директор бренда Patagonia Роуз Маркарио — всего одно понятие, состоящее из трех слов: regenerative organic agriculture («восстановительное органическое сельское хозяйство»).
Похожие прогнозы дали и участники конференции Fashinnovation, посвященной инновациям в моде после эпидемии Covid-19. «Я думаю, что радикально изменится понятие сезонности и производство соответствующих модных коллекций. Думаю, нам больше не нужны показы — все равно эти подиумные образы зачастую не применимы в жизни. Есть и другие способы создать и показать одежду, не расходуя столько материалов впустую», — говорит основательница Fashinnovation Джордана Гуинмарес. Одна из участниц конференции — ювелир Сьюзан Рокфеллер — также надеется на увеличение доли экономики замкнутого цикла (то есть основанной на возобновлении ресурсов и вторичной переработке вместо их извлечения из среды, потребления и захоронения отходов) в моде: «Я надеюсь, что в моде увеличится интерес к новым технологиям и одновременно — к использованию натуральных волокон вроде льна и конопли».
Alamy/Legion Media
Все это похоже на утопические мечты экоактивистов, но у них есть вполне осязаемая подложка: кризис, вызванный пандемией коронавируса, радикально повлиял на все процессы внутри модной индустрии и выявил — буквально! — их неустойчивость.
Что показал кризис
Концепция устойчивого (а значит, экологичного, бережного и гуманного) развития любой промышленности подразумевает три столпа, на которых, как табуретка на трех ножках, держится система: экономический рост, бережное отношение к природным ресурсам и соблюдение интересов людей. Раньше модная индустрия обходилась только первой, экономической составляющей, обеспечивая растущий спрос на новую одежду усиленным предложением. Когда продукта стало достаточно (или даже слишком много), появился запрос на его качество (в том числе этические качества производства) — и тут одного столпа оказалось недостаточно. Потребителям стало важно, что стоит за одеждой, которую они покупают.
Кризис вскрыл нарастающие проблемы и выбил у индустрии почву из-под ног в слабых местах.
Одним из таких ненадежных звеньев цепи поставок оказался этап пошива. Из-за пандемии коронавируса встали производства: швейные фабрики не могут выпускать одежду, и если кому-то удалось перепрофилироваться на пошив медицинской экипировки, то другие попросту закрылись на неопределенный срок. Последствия пандемии ударили, например, по экономике Италии, где из-за остановки швейных фабрик оказались под угрозой 600 тысяч рабочих мест. Но для жителей менее благополучных стран вроде Бангладеш коронавирусный кризис может обернуться гуманитарной катастрофой.
Sultan Mahmud Mukut/SOPA Images/LightRocket via Getty Images
Бангладеш — второй по объему после Китая производитель одежды. В этой стране сосредоточено множество фабрик, на которых размещают заказы глобальные модные бренды. Сейчас предприятия закрываются, а компании либо отказываются от сделанных ранее заказов, либо не могут забрать уже готовые. В итоге, по подсчетам аналитиков, текстильная промышленность Бангладеш может потерять до $6 миллиардов в 2020 году. Сотрудники швейных предприятий, несмотря на предписания по социальному дистанцированию, сотнями выходят на митинги и требуют возобновить работу, поскольку для многих это единственный источник дохода и сейчас они подходят к грани выживания. И рабочие и заказчики давно стали заложниками системы, в которой бренды Европы и Америки покупают в странах Азии дешевую рабочую силу, а азиатские страны не хотят поднимать цены, чтобы сохранять свое конкурентное преимущество. Пандемия обнажила эту проблему.
Что до экологических проблем индустрии моды, то их начали активно артикулировать еще в прошлом, 2019-м году: крупные компании стали задумываться об углеродных выбросах и влиянии индустрии на изменения климата, проблеме микропластика и загрязнения океанов, этичном отношении к животным. Тем не менее нынешний кризис показал, что возможности постепенно адаптироваться к новым реалиям у модных компаний попросту нет — надо начинать действовать. И к проблемам и без того непросто достижимого устойчивого развития прибавились проблемы более низменные: не очень понятно, как заботиться об экологии и этичности, когда надо спасать бизнес.
Замедление и перезагрузка
За последние годы модным брендам стал привычным календарь, при котором приходилось выпускать по шесть-восемь коллекций в год: сезонные, межсезонные, мужские, женские, приуроченные к праздникам и не только. Наращивание количества новых и новых коллекций и быстрая их смена провоцировали перепроизводство. Если до кризиса оно было возможно и работало как маркетинговый инструмент, то в новых реалиях стало экономически неоправданно — другими словами, из-за падения продаж брендам просто невыгодно производить так много. Из-за коронавируса волей-неволей пришлось одну за другой отменять недели моды, что дало дизайнерам возможность подумать над тем, насколько оправданна модная гонка и дорогостоящие, ресурсоемкие модные шоу. Saint Laurent первым из крупных люксовых брендов отказался от традиционного расписания показов на 2020 год и взял паузу, чтобы войти в «собственный ритм» выпуска коллекций.
Katie Jones/WWD/Shutterstock/Fotodom
Saint Laurent весна-лето 2020
Пандемия и самоизоляция принудительно научили нас замедляться. Замедляются потребители модного продукта, замедляются производители, замедляются дизайнеры. «Эти дни — повод для меня жить в другом темпе, освобождая место для эмоций и мыслей, которые часто терялись в моей перенасыщенной жизни. Я заново открыл для себя вязание крючком, оценил святость ручной работы, — рассказал о своих буднях креативный директор Gucci Алессандро Микеле и добавил: — Этот кризис показывает нам, что мантра экономического роста разрушила нашу окружающую среду и коэволюционные отношения между человеком и природой. Этот кризис показывает нам, что наш мир движется в направлениях, которые необходимо подвергнуть глубокому сомнению».
К похожим выводам приходят и другие дизайнеры. «Сейчас мы заново открываем ценности. Изоляция ведет нас неизведанными путями», — говорит креативный директор Marni Франческо Риссо. А глава Altuzarra Джозеф Альтузарра добавляет: «Приходит осознание, что у нас слишком много продукта и что некоторые вещи уже устарели — постоянные полеты в разные города, огромные модные коллекции, драконовские циклы уценки». После кризиса в моде все будет иначе — это единогласно подтверждают Донателла Версаче, Тори Берч, Марк Джейкобс, Пьерпаоло Пиччоли и многие другие.
Quim Llenas/Cover/Getty Images
Мы можем думать о модной индустрии как о махине, неповоротливой системе, которую невозможно направить к светлому будущему усилиями отдельных активистов и осознанных покупателей, которые беспокоятся об экологии и этичности. Тем не менее мода — это в первую очередь люди, которые ее создают и которые ее потребляют. А у людей появляются новые потребности и новые ценности, которые хочется транслировать в том числе через одежду. «Нам нужно больше креативности, позитива, оптимизма. То, что сможет вернуть покупателей в магазины, — это эмоционально заряженные, честные вещи», — считает Альтузарра, и именно такой продукт придется предложить своему покупателю модной индустрии, если она хочет выжить после пандемии.
Вопреки расхожему мнению, Россия является если не самой технологически продвинутой страной, то точно одной из. Рассказываем про несколько IT-направлений, в которых мы преуспели сильнее, чем большинство других стран.
Мы не зависим от Facebook и Google
Фото © Rafael Henrique / SOPA Images / LightRocket via Getty Images
Шутка ли, но многие недооценивают тот факт, что в России есть соцсети посещаемее Facebook и Instagram. По данным Mediascope, самым популярным сервисом из этой категории в России является “ВКонтакте”: им ежемесячно пользуется более 38 млн чел. На второй строчке с большим отставанием располагается младший брат Facebook — Instagram, на третьем — “Одноклассники”. Если посмотреть на интерактивную карту мира от Vincost, то можно увидеть, что Россия и Китай — единственные страны в мире, где Facebook не является самой популярной соцсетью.
Преимуществ у такого расклада масса. Вспомним для начала, что нефтью XXI века является big data. Основным источником больших данных являются именно социальные соцсети и поисковые машины. Много ль информации аккумулируют страны, в которых доминируют Facebook и Google? Ну, кроме Америки, пожалуй что их и нет вовсе. Россия же со своими “ВКонтакте”, “Одноклассниками” и “Яндексом” в более выгодном положении.
Сюда же, пожалуй, стоит отнести и то, что соцсети и поисковики — это новые медиа. Медиа, которые формируют у людей картину мира. Благодаря избранию Дональда Трампа на пост президента США мы знаем, что с помощью Facebook довольно просто манипулировать общественным мнением. Google же и вовсе в большинстве стран является главной страницей Интернета.
Нет в мире страны, где Интернет был бы дешевле
Фото © ТАСС / Станислав Тихомиров
Ещё одним поводом для гордости, который воспринимается нами как само собой разумеющийся, является Интернет. Пускай мы подключились к Глобальной сети чуть позже, чем некоторые европейские регионы, сегодня российская телекоммуникационная инфраструктура является одной из самых развитых и масштабных в мире. Как итог — по дешевизне мобильного интернета Россия занимает первую строчку среди развитых стран и четвёртое место в мире вообще.
По данным Content-Review, средняя цена 1 ГБ мобильного интернета в мире равна 195,5 руб., в России — 37,9 руб. Дешевле только в Египте, Казахстане и Иране. Средняя цена безлимитного тарифа в мире равна 2791,8 руб. в месяц. Тогда как у нас за него просят в среднем 613 руб. в месяц. Это самый низкий прайс среди стран, в которых безлимитные тарифы существуют вообще.
Причин тому несколько. Во-первых, в России Интернет изначально был сильно коммерциализирован. Было много провайдеров, которые устраивали ценовые войны в борьбе за пользователей. Основным оружием в этой схватке была игра на понижение цен. Во-вторых, в России до сих пор действует несколько операторов. Что, вообще-то, большая роскошь. Далеко не во всех европейских странах можно выбрать что-то, кроме Vodafone. А если этот выбор и есть, то не факт, что он лучше.
Деньги — это технологии. И российские банки понимают это лучше всех в мире
Фото © Shutterstock
Банковские услуги в России — одни из самых развитых и доступных в мире. Сложно поверить, но в США и Европе далеко не в каждом банковском приложении можно оплатить коммуналку, штраф или пополнить баланс мобильного телефона. Далеко не каждое приложение там присылает оповещения об изменении баланса или о транзакциях. Быстрые платежи? Просто забудьте. Чаты, боты в круглосуточной техподдержке, мгновенный выпуск виртуальных карт в приложениях — всё это тоже является диковинкой для тех же американцев. Даже бесконтактная оплата там до сих пор нет-нет да вызывает удивление у кассиров.
Отсталость, или, как предпочитают говорить сами кредитные организации, консервативность, в Европе и США стала одной из причин, по которой совершенно типичный для нас интерфейс Apple Pay приняли как революцию. Хотя оно всего-то и делает, что собирает статистику о тратах пользователя. В России же многие кредитные организации довольно молодые. За счёт этого они быстро перешагнули проблемы роста, в которые упёрлись их западные и европейские коллеги.
Ну и да, чтобы не быть голословными. Россия действительно более продвинута в плане дистанционного управления своими финансами, нежели американцы. Доля взрослого населения, которая пользуется банковскими услугами с мобильного устройства в США, равна 48%. В России этот показатель не сильно, но всё же выше — 55,2%.
Другим доказательством высокого уровня банковских технологий в России является результат исследования Digital Banking Maturity от Deloitte Digital. Согласно ему, по итогам 2018 г. российские банки заняли второе место по уровню цифровой “зрелости” в регионе EMEA (Европа, Ближний Восток и Африка).
Российский каршеринг — самый быстрый каршеринг в мире
Фото © ТАСС / Артём Геодакян
Рынок краткосрочной аренды автомобилей — ещё один тронувшийся поезд, в который Россия успела запрыгнуть (первые аналогичные сервисы начали появляться в Токио ещё в нулевых). Причём довольно быстро отечественные сервисы стали одними из самых видных пассажиров на этом рейсе.
Сегодня российский каршеринг технологичнее и удобнее, чем во многих других странах. Например, у нас уже можно регистрироваться в системах через чаты, а также введено динамическое ценообразование. За рубежом подобные опции если и интегрированы, то являются большой редкостью.
В 2018 г. аналитическая компания JPMorgan признала московский рынок краткосрочной аренды автомобилей одним из самых быстроразвивающихся в мире. По состоянию на середину августа прошлого года в столице каршеринговые службы обрабатывали по 140 тыс. заказов ежедневно.
На тот же момент автопарк обсуждаемых служб только в столице насчитывал 23 тыс. автомобилей. Для сравнения: аналитики банка ING в 13 странах Европы насчитали только 15 тыс. машин. В Москве на один автомобиль приходится примерно 500 жителей города. Примерно такой же показатель в Торонто, Мадриде, Штутгарте и Нью-Йорке. Меж тем в перечисленных городах проникновение каршеринга является одним из самых высоких в мире.
Главными причинами быстрого роста этого сектора услуг являются относительно низкая стоимость труда ИТ-специалистов и низкая забюрократизированность системы. При сравнении с Европой в России, например, более простой оборот персональных данных. В эту же копилку идёт и тот факт, что за рубежом каршеринг часто запускают именно автопроизводители, а не простые предприниматели. Надо ли объяснять, что какие-то решения по доработкам в автоконцерне принимаются медленнее, чем в небольшой частной компании.
***
Мы перечислили только самые яркие примеры технологической благополучности России. Отраслей же, достойных упоминания, ещё больше. Например, портал “Госуслуги” в 2018 г. попал на 11-е место списка удобных электронных государственных сервисов. Сервисы доставки еды и готовых блюд в России тоже одни из самых лучших в мире. А по итогам 2020 г., который послужил для этого сектора отличным бустом, наверняка станут ещё и одними из самых объёмных.
То же самое касается и онлайн-кинотеатров. В последнее время количество локальных игроков в России множится чуть ли не в геометрической прогрессии. Но самое главное — они выпускают эксклюзивный контент. В то время как большая часть другого мира не знает ничего, кроме Netflix.