Модное чтение или что читают продвинутые

От репрессий до харассмента: что young adult литература рассказывает об истории и современном мире и почему такие книги могут быть интересны взрослым — в подборке РБК Тренды

Young adult (YA) литература в России сегодня переживает расцвет: не только активно переводятся лучшие образцы жанра, но создаются и оригинальные произведения на русском языке. YA-литература может быть интересна не только подросткам, но и взрослым читателям. Дело не только в том, что мы узнаем в героях вчерашних себя — на поверку оказывается, что описываемые трудности универсальны, с той лишь разницей, что в YA-литературе они ярче выделяются. Мы выбрали девять интересных книг, вышедших на русском языке за последние несколько лет.

YA-литература рассчитана на молодых людей от 12 до 20 лет, хотя четких возрастных рамок нет. Это довольно размытый жанр, однако можно выделить некоторые характерные черты: героями обязательно являются подростки (часто — девушки), которые сталкиваются с самыми разными трудностями — от неразделенной любви и абстрактного бунта против взрослых, до неприятия политического режима. Часто авторы в той или иной форме обращаются к историческому прошлому, чтобы осмыслить настоящее или рассказать о трудном опыте своим читателям. Для жанра характерно то, что young adult не использует назидательные конструкции, не рассказывает, как надо жить. Ее месседж заключается скорее в том, что «ты не один в этом мире, кто столкнулся с трудностями. Нас много».

Лариса Романовская. «Слепая курица». А и Б, 2019 год

О том, как трудно быть подростком в эпоху перемен. Возможно, многие взрослые читатели, чье детство пришлось на 1990-е годы, узнают в главной героине себя.

Рефлексия на тему 1990-х не прекращается. «Слепая курица» — это повесть о девочке Рите, тонкой и восприимчивой к литературе, чья пора взросления пришлась на эпоху перемен. Всюду узнаваемые приметы времени: балет по телевизору, очереди, упоминание о ком-то, кто покончил с собой из-за смерти Цоя, появившиеся в магазине батончики «Сникерс» и «Марс». На портрет эпохи аккуратно накладывается личная история Риты: развод родителей, вечные тычки старшего брата, первая сигарета, песни Янки и Гражданской Обороны и, конечно, любовь. Романовская не стремится романтизировать 1990-е. «Слепая курица» — это не столько рефлексия по поводу времени (хотя без нее, разумеется, не обходится), сколько честный рассказ о трудностях, с которыми сталкивается подросток в любую эпоху. Иногда повесть очень поэтична, чего стоит хотя бы одна сцена, когда Рита вместе с отцом и братом едет на чужую дачу воровать яблоки: «За чужими черными дачами едет поздняя электричка. Она гудит, свистит и грохочет». Читатель сам проваливается в поздний августовский вечер, смотрит на звезды и вдыхает запах ворованных яблок. А еще «Слепая курица» снабжена подробным комментарием — современный подросток поймет далеко не все реалии тридцатилетней давности.

Николетта Бартолотти. «Матч смерти». Пешком в историю, 2020 год

О детстве в оккупированном городе и постоянном страхе за своих близких.

В основу этой книги легло реальное событие — так называемый матч смерти, произошедший в Киеве, 9 августа 1942 года. Киевская команда «Старт» выиграла у немецкого «Руха», после чего советские футболисты были подвержены различным репрессиям: отправлены в концлагеря или убиты.

Главная героиня повести — девочка Саша, живет в оккупированном немцами Городе, в котором есть Яма, где убивают евреев. Ее папа — профессиональный футболист, который теперь, правда, работает в пекарне (но ему еще повезло, и вся семья это прекрасно понимает). Да и сама она больше всего на свете обожает футбол. Саша витает в облаках на уроках литературы, гоняет мяч с мальчишками на переменах, дружит с Аней и Максом, в которого она немножечко влюблена. Мама не очень приветствует Сашино увлечение футболом, и самое частое, что она слышит от нее: «Ты же девочка…». Папа станет вратарем в том самом печально знаменитом матче. Она будет смертельно бояться за него и гордиться им. Весь город будет гордиться им. Несмотря на то, что повесть основана на реальном событии, ее финал можно считать счастливым: в «Матче смерти» все остались живы. «Наши победили, и — ничего не случилось», но в книге есть послесловие, которое напоминает читателю о том, как все обстояло на самом деле.

Изабель Пандазопулос. «Три девушки в ярости». Самокат, 2019 год

О юношеском бунте, совпавшем с бунтом остального мира.

Вторая половина 1960-х. В 1967 году в Греции установится режим «Черных полковников», в 1968-м в Париже пройдут студенческие волнения, а в Восточной Европе прогремит «Пражская весна». Кажется, что привычный мир ускользает от тебя. Именно в эти годы жизнь сводит трех девушек: парижанку Сюзанну, дочь респектабельных родителей, немку Магду, только что переехавшую с отцом из ГДР в Западный Берлин, и гречанку Клеомену, коммунистку, бегущую в Париж от «Черных полковников». Роман имеет эпистолярную форму, автор предуведомляет, что она «нашла» эти письма в старом чемодане и поправила лишь мелочи. Вместе с письмами в книгу закрались карты, стихи, переписанные «от руки». Все повествование разделено на четыре «периода»: август—декабрь 1966 года, январь—апрель 1967 года, май—декабрь 1967 года и 1968 год. Девушки бунтуют против окружающей их действительности. Их переполняют неподдельные, взрывные эмоции, иногда они бывают наивны: «…что ж ты, в конце концов, делаешь, Дебора, в своей бретонской глуши, когда мы стараемся изменить мир в Париже, в Лионе, в Марселе и далее везде?». Но они прекрасны в своей ярости.

Юлия Яковлева. «Дети ворона: 1938 год». Самокат, 2015 год

О том, как государство отбирает родителей, и ты остаешься один на один с враждебным миром.

Страшные приключения Шурки, его старшей сестры Тани и младшего брата Бобки в призрачном Ленинграде: родной и любимый город вдруг стал чужим. Однажды ночью Ворон унес их родителей, а теперь пытается заполучить в свои когти и детей. Горе сделало их невидимыми для «обычных» людей, только такие же, как они сами, могут видеть друг друга. Шурка попадает в детский дом, но сбегает оттуда, а из другого крадет своего младшего брата. Это лишь канва реалистических событий. Роман написан в традициях магического реализма и русской абсурдистской литературы. Да и побег из детского дома так уж ли реалистичен в 1938 году? Герои разговаривают с птицами, им помогают крысы, но в целом мир враждебен для маленьких детей. В романе очень тонко показан переход от мысли «раз арестовали, значит, виноват», через «мой близкий человек попал туда по ошибке», до «они арестовывают невиновных людей»: «Это не ошибка, раз хватают тысячи невиновных, тысячи честных людей. Тысячи — это не ошибка. Они хватают невиновных. И знают это!» В начале повествования Шурка, как и тысячи советских детей, верит, что повсюду шпионы, но этот образ никак не вяжется с добрыми и любящими мамой и папой. «Дети ворона» — это первая часть цикла «Ленинградские сказки» о судьбе советской семьи в 30–40-е годы ХХ века.

Максим Сонин. «Письма до полуночи». АСТ, 2019 год

О робких исследованиях собственной сексуальности и харассменте со стороны взрослого.

Небезынтересный пример жанра young adult, но не очень хорошо написанный и немного неловкий в стремлении автора попасть во все болевые точки современности сразу, хотя именно поэтому на него и стоит обратить внимание. Главные героини, Ана и Таня, учатся в продвинутой московской школе. Тут и робкая лесбийская влюбленность, и харассмент со стороны навязчивого учителя математики (конечно, здесь сразу отзывается относительно недавний скандал, связанный с московской 57-й школой). Современные школьники постоянно прогуливают школу, встречая при этом полное понимание взрослых, пьют пиво в модных хипстерских барах и даже курят за «Кофеманией», а не за гаражами, как раньше, и равнодушно смотрят порно. Тем не менее, это не отменяет важности поднимаемых в романе тем, пусть и обыгранных неудачно. В «Письмах до полуночи» представлены две точки зрения на происходящее: Аны и Тани. То, о чем читатель догадывался в первой части, получает свое подтверждение во второй. Что автору удается, так это то, как в принципе меняются рамки допустимого: если вчера, кажущийся невинным комментарий учителя под фотографией ученицы в купальнике, казался приемлемым, то сегодня всем понятно, что это тревожный звонок для всех.

Дженифер Доннели. «Революция». Розовый жираф, 2014 год

О подростковой депрессии и утешении историей.

Анди учится в выпускном классе школы для одаренных детей, обожает музыку и играет на гитаре. Ей всего 17 лет, но она уже страшно разочарована в жизни, отец уехал заведовать отделением генетики в Гарвард, мать «потеряла рассудок», девушка чувствует себя одиноко, пьет таблетки, от которых иногда приключаются «глюки». Анди пытается свести счеты с жизнью, попав под машину, но женщина за рулем сумела вовремя затормозить (потом будут другие попытки). Перед читателем типичная ситуация: внешне благополучное существование и недетская драма внутри. Анди рассуждает о Бетховене и Pink Floyd и тянется к тем, кто также, как и она, живет музыкой. Все меняется во время поездки в Париж, которую ей навязал отец. Девушка находит дневник времен Французской революции и погружается в жизненные перипетии своей ровесницы Александрины. Между ними, несмотря на время и пространство, устанавливается тесная связь. Анди утешается историей и, если не находит ответы на волнующие ее вопросы, то понимает, что хоть весь мир изменить нельзя, можно начать с собственной жизни.

Роберт Шареноу. «Берлинский боксерский клуб». Розовый жираф, 2019 год

О противостоянии обществу, которое считает, что твоя жизнь не имеет ценности.

Четырнадцатилетний Карл Штерн — еврей, но об этом мало кто знал, он — обладатель светлых волос и прямого носа. В его семье никогда не соблюдали традиций иудаизма, а папа недолюбливал остальных евреев. Но все изменилось с приходом к власти Гитлера. Юные штурмовики сразу вычислили Карла и начали его преследовать. Чтобы защитить себя, мальчик занялся боксом со знакомым своего отца Максом Шмелингом (реально существовавший боксер, гордость Третьего рейха). Тем временем, мир вокруг становился все мрачнее и страшнее. Карла отчисляют из школы, вместе с тремя другими евреями, и он до последнего не понимает, что он делает рядом с ними, ведь он — не они. Но благодаря занятиям боксом Карл не только стал сильнее и обрел веру в себя, он обратился к своей национальной идентичности. Мальчик совершенно случайно узнал о том, что были великие боксеры — евреи, а ведь ему внушали, что его народ сплошь состоит из слабаков и трусов. Боксерский ринг становится метафорой происходящего в стране, а спорт становится игрой на выживание.

Алексей Олейников, Тимофей Яржомбек. «Соня из 7 «Буээ», Белая ворона, 2019 год

О школьной травле и как ей противостоять.

Одна из тех книг, о которой думаешь: «Ну почему в мое время такого не было». Это рэп-комикс, рассказывающий о девочке Соне в больших очках, прячущейся от внешнего мира в наушники, в которых гремит рок. Она ироничная и остроумная, и лишь во второй половине книги читатель узнает, что Соню травят. Проблема буллинга в российской школе была и остается очень острой, нет эффективных инструментов ее решения. И даже странно, что «Соня из 7 «Буээ» вызвала неоднозначную оценку педагогов, ведь все довольно очевидно. Очень важное послесловие автора, где он говорит о том, что каждый человек ценен сам по себе, не надо никого слушать, а нужно ценить себя и свою жизнь. Книгу полезно прочитать всем: и тем, кто привык отпускать едкие шуточки в адрес одноклассников, чем-то неугодных большинству, и тем, кто оказался их мишенью. Первым полезно задуматься над ситуацией в целом, а вторым — понять, что они не одни.

Йессика Баб Бунде, Петер Бергтинг. «Когда я вернусь». Белая ворона, 2019 год

Чужой опыт, о котором важно знать.

Еще одно высказывание на тему Холокоста, на сей раз — в виде комикса. Комикс вообще оказался удобным форматом, для того чтобы говорить с детьми и подростками на сложные темы. «Когда я вернусь» тому подтверждение. В книге рассказывается о пяти людях, в детстве переживших ужасы Холокоста, и оказавшихся после освобождения в Швеции, «Тобиас, Ливия, Сельма, Сусанна, Эмерих и Элисабет рассказали свои истории, чтобы у тебя появилась возможность понять и пережить то, что случается, когда люди перестают беречь свободу». Йессика Баб Бунде собрала свидетельства очевидцев, а художник Петер Бергтинг сделал иллюстрации. В результате получается интересный эффект: читатель ни на секунду не сомневается в документальности прочитанного, но рисунки немного смягчают эффект. Чтение «Когда я вернусь» — повод не только поговорить об истории, но и о том, к чему может привести нетерпимость к тому, кто не такой как ты.

Подписывайтесь также на Telegram-канал РБК Тренды и будьте в курсе актуальных тенденций и прогнозов о будущем технологий, эко-номики, образования и инноваций.