Модный дом соло дизайн екатеринбург

Сложно говорить о моде, когда выходишь из дома не дальше продуктового магазина. Но на дворе почти что лето, прошлогодние платья кажутся немного ветошью, а магазины одежды доступны только в онлайн-формате.

Что случилось с модой за эту странную весну, как вся эта история с карантином и закрытыми границами повлияла на индустрию и нашу дальнейшую жизнь? Разговариваем об этом с уральским дизайнером Наталией Соломеиной.

— В последние лет пятьдесят мировое производство одежды — это, конечно, Китай и Азия. Все начинается оттуда и там заканчивается. У нас вот, например, для того чтобы производить одежду, нет ни ткани, ни приклада. Все, что касается фешен-индустрии, — импортного производства. Из российского есть только чуть-чуть хлопка, и то на привозном сырье, нет легкой промышленности. При этом во всем мире наблюдалось перепроизводство одежды, аналитики говорили, что того, что произведено в последние годы, хватит еще на полвека. А Россия, при том что не входит в синдикат моды, является крупнейшим в мире потребителем одежды.

— Почему? Мы чаще меняем одежду?

— Потому что у нас климат тяжелый, много сезонов, большая протяженность от востока до запада. Зимой нам нужно пять пар разной обуви на разную погоду. Посезонный ассортиментный перечень стремится к бесконечности. Потому что у нас лето не просто лето, а холодное лето, мокрое лето, малоснежное лето. И это так с каждым сезоном.

— Что сейчас с одеждой?

— Коронавирус все закрыл. Сейчас никто не думает, что надеть и как куда выйти. Мы сейчас еще не задумываемся об этом, но идет к тому, что мы приняли те азиатские тенденции. Весь Китай, вся Азия, весь восток носит маски уже два года, восемь сезонов. Представляете, они носят их как аксессуар, который необходим. А весь мир только сейчас к этому пришел, и мы в том числе.

— То есть маски с нами останутся и после отмены пресловутого режима самоизоляции?

— Многие думают, что это все пройдет. Нет, ничего подобного, этот аксессуар вошел в нашу жизнь надолго. Мы сейчас уже начинаем шить маски на разные сезоны, у меня есть на весну, на холодную весну, на лето, на жаркое лето, на вечер, на день, женские и мужские, детские.

— Дизайнеры, похоже, занялись шитьем масок?

— Это, конечно, ужасно, у меня высшее академическое образование, красный диплом и 25 лет опыта в моде, и я никогда не думала, что буду заниматься масками, у которых нет рентабельности. Это такой слом — цена моего труда будет стремиться к нулю, а цена закупки материалов стремится в космос.

— Во всем мире так?

— Каждый модный дом делает маски и не только их. Например, Институт косметологии Диор выпускает антисептики с фирменной отдушкой. Эпидемия заставляет дизайнеров думать не о том, как производить и продавать одежду, а как перепрофилировать производства, которые сейчас стоят у всех. Многие мировые бренды закрывают все офлайн-продажи.

— Мы привыкли, что каждый сезон появляются новые коллекции. В этом году их не будет?

— Новых поступлений, скорее всего, не будет — продают старый склад, хотя делают новые коллекции с минимальными расходами.

— Основная философия новой реальности в моде — она какая?

— Я делаю новую коллекцию, и это коллекция пижам. Мы так условно назвали — это одежда новой реальности. Этой темой практически все дизайнеры озабочены, одежда никому не нужна, мы не можем выйти в свет, в театр, в ресторан. Даже когда нас откроют, мы будем некоторое время в анабиозе. Какая нам нужна одежда? Уютная, такая, которая защищает нас. И мы думаем — хорошо было бы сделать такую, условно говоря, пижаму, в которой можно и дома сидеть красиво перед экраном монитора, и в свет выходить. Представляете? Концепт соединения несоединимого очень популярен. Каждый модный дом думает об этом.

— То есть спрос на одежду кардинальным образом поменялся?

— С точки зрения потребления идет не просто колоссальный спад, но и стагнация. Нет движения денежных средств, нет желаний, а отсутствие желаний у потребителя — самый первый показатель, это прямо пропасть, провал. И, возможно, будет хуже, кончится та жировая прослойка, которая была накоплена.

— Но какую-то одежду все равно надо будет покупать, все-таки она изнашивается…

— Каким образом будем это делать, пока непонятно. Все крупные онлайн-проекты — это, конечно, Китай. Другое получить невозможно, Китай работает, а мы стоим. Люди будут потреблять самый дешевый и, скажем так, критичный продукт.

— То есть о постоянном обновлении гардероба, ультрамодной одежде, которая быстро становится неактуальной, можно забыть?

— Думаю, мы начнем делать более глубокую, интеллектуальную, осмысленную одежду. Не будет уже такого: сегодня куплю эту майку, завтра выкину, бог с ней. Ничего подобного. Мир повернется к осмысленному потреблению. Никто не будет сорить деньгами, ни у кого не будет средств и возможностей покупать сезонные, одноразовые вещи.

— Вот сейчас люди выйдут — надеемся, скоро — на улицы. В чем? Что будут носить модницы?

— Модницы наденут прошлогодние и позапрошлогодние «истории», будут переформатировать и использовать старые концепты на новый лад. Дизайнеры будут заниматься концептами интеллектуальной моды. Мы не умеем продавать в новых условиях одежду, производить в новых условиях, будем учиться всему по новой. Все сломается, и будет что-то совсем другое. Кто получит первенство в этом? Ну, скорее всего, не мы. Скорее всего, Китай.

— В моде же бывало такое, что после сложных, тяжелых периодов маятник раскачивался к торжеству жизни, к утонченности, женственности. Может быть, такой виток произойдет и после эпохи пандемии?

— После слома и великих депрессий, к девяностым, деконструктивисты разрушили костюм — вы помните эти дикие швы наружу, плечики и так далее. И после этого началось возрождение. После войны появился «нью лук», рафинированные платья Шанель. Да, мода циклична, но возврата к прежнему не будет, будет что-то другое. Мы начнем покупать одежду вдумчиво, осознанно, вкладывать больше интеллекта. Конечно, должно прийти торжество жизни, женственности, красоты.