Новый музей виктории и альберта грейс модный дневник lanvin

К выставке по итогам своей 25-летней карьеры Тим Уокер готовился четыре года. Но просто ретроспективой Tim Walker: Wonderful Things не назвать: идея в том, чтобы создать диалог между работами Уокера и постоянной экспозицией Музея Виктории и Альберта. «Встать в один ряд с коллекцией V&A было для меня невероятной честью, — признается фотограф. — Этот музей — бальзам на душу каждого. Он, как лекарство, исцеляет от всех ужасных вещей, происходящих в мире».

Вместе с куратором выставки Сюзанной Браун Уокер изучил все 145 залов музея, самые понравившиеся экспонаты легли в основу десяти фотопроектов. Вместе с другими работами Тима их можно увидеть в декорациях сет-дизайнера Шоны Хит, его давней напарницы. «Мне не хотелось возводить стены и разделять пространство», — отмечала Хит, чьи работы неотъемлемо присутствуют в фантазийных съемках фотографа. Сюрреалистичные сады, чрезмерно обставленные комнаты, чучела животных, будто сошедшие с картин Дали, — вместе Уокер и Хит создают сказочные миры, достойные пера братьев Гримм. Прежде чем выставка откроется широкой публике 21 сентября, мы попросили Тима Уокера провести для нас персональную экскурсию и рассказать о самых ярких эпизодах карьеры.

Первый зал похож на краткий обзор всех ваших работ, включая портреты людей, с которыми вы сотрудничаете на постоянной основе: Тильды Суинтон, художника Грейсона Перри, танцора Линдси Кемпа. Что вас так в них привлекает?

Я называю это стеной моих муз. Как фотограф, я всегда визуализирую свои работы до того, как приступаю к исполнению. Но эти люди ломают мои изначальные представления и выдают нечто совсем другое, неожиданное. Взять, к примеру, Кристен Макменами. В одной из съемок она выступала в образе русалки, и от такого сюжета вы ожидаете чего-то изящного. Но в одноименной сказке Ганса Христиана Андерсена куда больше нюансов — в ней есть мрачность, соблазнение, сексуальность. Это съемка про человеческий опыт. Мне никогда не нравились слишком «сладкие» истории, и Кристен удалось добавить ей необходимой глубины.

То же самое касается Тильды. Мы обсуждаем проект — и она перевоплощается в персонажа, которого я не придумывал, нечто иное. Тогда я просто документирую эту трансформацию. Именно к этому я стремлюсь как фотограф — испытывать удивление, порой даже шок.

Вы не пользуетесь вспомогательными средствами вроде фотошопа. Почему? Чрезмерная продуманность кадра убивает эффект спонтанности?

Да. Красота заключается в ошибках, удивлении и внезапности. И не может существовать в рамках строго организованной идеальности. Поэтому я и люблю фотографировать на пленку — она ловит моменты между статичными кадрами. По той же причине мне нравится работать с танцорами, такими как Гарри Александер, MJ Harper и Джордан Робсон, а также с хореографом Майклом Кларком. В такие моменты моя задача — поймать весь диапазон их движений.

Вы начинали карьеру ассистентом Ричарда Аведона. Какой главный урок вы вынесли из этого опыта?

Аведон был гением в навыках общения с людьми, которых снимал. Он постоянно говорил: «Главное — это человек, будь с ним целиком и полностью, все остальное не важно». Аведон всегда придумывал персонажей для своих моделей. Однажды мы снимали рекламную кампанию Versace, на площадку вышли Надя Ауэрманн и Кристен Макменами, одетые в черные костюмы, и я подумал: «Как мы можем снять это в стилистике Аведона?» Тогда он сказал моделям: «Представьте, что вы две вороны, которые борются за лежащего на полу червя». Я определенно научился у него такому режиссерскому подходу к съемкам.

Многие ваши фотографии сняты на фоне пейзажей Нортумберленда, которые можно увидеть у живописцев романтической школы, от Уильяма Тернера до Джона Мартина. Почему это место вас так вдохновляет?

Когда я только начинал, редактор моды Карен Харрисон рассказала, что в Нортумберленде есть особняк, который называется Эглингем-Холл, и он наверняка должен мне понравиться. Мы вместе поехали туда на съемку, и я влюбился в это место. Я понял, что оно может стать идеальной сценой для моих «постановок». У каждого дома есть душа и персональная история, а уж у Эглингем-Холла и подавно. На мой взгляд, Нортумберленд с его пляжами, холмами и полями — очень атмосферная и многогранная локация.

Зал Illuminations на вашей выставке вызывает почти религиозные ассоциации. На эту серию вас вдохновили витражи XVI века из коллекции V&A. Почему они?

Самое интересное для меня — свет, проходящий через цветное стекло, и сюжеты на витражах. Терри Блоксэм, помощник куратора из отдела керамики и витражей V&A, объяснил мне, что религиозные лидеры использовали их в образовательных целях. Многие прихожане в то время были неграмотными, поэтому вся информация доносилась до них подобными визуальными средствами. Мой любимый витраж — «Брачная ночь Товита и Сары», основанный на сюжете из ветхозаветной Книги Товита. В центре композиции изображена собака, символизирующая верность, а сбоку от кровати — тапочки, которые, как мне рассказал Терри, означают подчинение одного партнера другому.

Серия Cloud 9 навеяна акварелью XVI века с изображением индуистских богов Кришны и Индры. Вы путешествовали в самые разные уголки мира, фотографируя местных людей и культуры. Как вам удается не задевать чьи-то чувства и относиться к чужому наследию с уважением?

Мне невероятно повезло с тем, что журналы отправляли меня в самые необычные страны — от Папуа-Новой Гвинеи до Бирмы и Монголии. Думаю, вся выставка направлена на то, чтобы показать многообразие народов и их понятия красоты. Если говорить о Cloud 9, я хотел создать атмосферу Индии, находясь в Вустершире. Я очень горжусь тем, что Великобритания — мультикультурная страна.

Кроме того, я хотел уйти от позиции собственника этих снимков. Главный импульс выставки — диалог с музеем. Работая над ней, я познакомился со многими кураторами V&A. Когда они показывают мне что-то из архива, будь то индийские акварели, золотая лакированная табакерка XVIII века или репродукция гобелена из Байе, то рассказывают об этих экспонатах с невероятным энтузиазмом. Сотрудники музея любят их, но не обладают ими. Думаю, такое отношение к работам нашло отклик в моем сердце — охранять и беречь, а не быть единоличным владельцем.

Музейные хранители могут проводить месяцы, а то и годы за реставрацией одной работы. Вы же существуете в рамках модной индустрии, которая живет на куда более быстрых скоростях. Опыт сотрудничества с музеем изменил ваш взгляд на этот вопрос?

Фотограф не может не думать о своей смертности и скоротечности времени, потому что его задача — «замораживать» момент. С каждым нажатием кнопки затвора вы испытываете чувства истинной красоты, ужаса, смерти, темноты и света, которые только что остались в прошлом. На серию Box of Delights меня вдохновила вышитая шкатулка XVII века с миниатюрным сказочным садом внутри. Для съемки Шона воспроизвела этот сад в реальном размере. Шкатулку же сделала неизвестная девушка, трудясь при свечах задолго до изобретения электричества. Ее давно нет, но созданная вещь до сих пор хранит память. Для меня этот объект олицетворяет быстротечность времени и красоты.

Что для вас красота?

Недостаточно просто иметь симпатичное лицо. Внутренняя красота, образованность более фотогеничны. На выставке есть несколько портретов, на которые меня вдохновил роман в жанре магического реализма «Волшебный магазин игрушек» Анджелы Картер. Это история о девушке, которая съедает семена, и однажды из нее начинают расти цветы. Кейт Мосс прочитала сказку несколько раз и к моменту съемки четко понимала, как хочет интерпретировать главного персонажа. В Кейт столько жизни, и эта энергия так же красива, как и ее внешность.

Или посмотрите на обнаженное фото Бет Дитто. В ней тоже чувствуется невероятная любовь к жизни. Другие стеснялись бы такого тела, как у нее, но она преподносит его с достоинством, и в этом ее сила. Бет находится в большей гармонии с собой, чем я. Мне бы очень хотелось научиться у нее такому самоощущению. Красота прячется глубоко под кожей.

Один из последних залов выставки занимает съемка Why Not Be Oneself с Тильдой Суинтон в главной роли, отправной точкой стало ювелирное украшение британской поэтессы Эдит Ситуэлл. Расскажите о ней подробнее.

Когда меня привели в зал, где хранится ювелирная коллекция V&A, на одной из стен я увидел портрет Ситуэлл, а рядом — пустой кейс с бархатной подушкой, на которой остался след от украшения (тогда его на время отдали в другой музей). На деле инициатором съемки была Тильда. Она оказалась дальней родственницей Ситуэлл и, захватив с собой несколько ее колец, предложила поехать в старый дом поэтессы, Ренишоу-Холл, чтобы снять историю там.

В одном из залов собраны сделанные вами снимки в жанре ню, они спрятаны за латексной занавеской. Вы впервые сняли обнаженную натуру в 2017 году, почему не раньше?

Если вы работаете с модной фотографией, главный объект съемки, конечно, одежда. Я подумал, что пора освободить себя и начать снимать людей, готовых позировать обнаженными. Я хочу и дальше работать в этом направлении, чем и занимаюсь в данный момент. На мужские ню-портреты меня вдохновили картины Фрэнсиса Бэкона, я смог оценить их только лет в 40. Они пугали меня, а способность видеть красоту в чем-то мрачном приходит с возрастом. Я бы ни за что не смог сделать подобные снимки в начале творческого пути, потому что не понимал бы, какую ответственность они несут. Я всегда был стеснительным парнем, и работа фотографом научила меня общаться с людьми, понимать и чувствовать их. Снимая таких великих, как Дэвид Хокни, Дэвид Аттенборо и Маргарет Этвуд, нужно быть очень уверенным в себе, даже если они полностью одеты.

Камера, по-вашему, состояние души. «Если чувствуете себя несобранным, картинка будет такой же, — вы говорили ранее. — Если испытываете злость, картинка тоже получится злой. Фотография — это манифестация вашего психического состояния». А в каком состоянии находится ваша душа сейчас?

Я наглядно говорю о своем состоянии в самом финале выставки: любой конец — это начало чего-то нового, и это новое может случиться прямо здесь и сейчас. Мой путь так долго вел меня к выставке в V&A, и теперь самое время приступить к следующему этапу. Осталось только понять, каким он будет.

Выставка Tim Walker: Wonderful Things в лондонском музее V&A пройдет с 21 сентября по 8 марта 2020 года.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: ©Tim Walker Studio; ©Victoria and Albert Museum, London; Sara Lloyd; Jamie Stoker

Музей Викто́рии и А́льберта (Victoria and Albert Museum) — музей в Лондоне, первый в Европе музей декоративно-прикладного искусства. Основан в 1852 году по инициативе принца-консорта Альберта и при участии выдающегося архитектора и теоретика искусства Готфрида Земпера.

Расположен в районе Южный Кенсингтон (South Kensington). Вход бесплатный. По данным The Art Newspaper, входит в двадцать самых посещаемых художественных музеев мира[7].

История[править | править код]

Музей был основан в 1852 году под влиянием дискуссий об экспозиции Всемирной выставки 1851 года в Лондоне. Выставка продемонстрировала, наряду с успехами в области индустрии, машиностроения и торговли, катастрофический разлад между передовой промышленной технологией и традиционным декоративно-прикладным искусством, растущее отчуждение производителя и проектировщика от продукта своего труда и как результат — несоответствие функции и технологии производства форме и декору промышленных изделий. Принц-консорт Альберт, супруг королевы Виктории, возглавлявший комитет по организации и проведению выставки, озабоченный качеством английской продукции на мировом рынке, предложил немецкому архитектору Готфриду Земперу, находившемуся в то время в Париже, составить проект программы подготовки новых специалистов-проектировщиков и план экспозиции будущего художественно-промышленного музея[8].

Финансирование его создания осуществлялось “Обществом искусств” за счёт части средств, вырученных от проведения выставки. В 1852 году в Южном Кенсингтоне, районе Лондона, Обществом был приобретён участок земли. Но музей смог переехать в этот район только в 1857 году. До строительства отдельного здания “Музей мануфактур” (англ. Museum of Manufactures) находился в Доме Мальборо, затем коллекции разместили в Сомерсет-Хаус в центре Лондона. В 1853 году музей был переименовали в «Музей орнаментального искусства» (англ. Museum of Ornamental Art)[9]. В 1854 году музей стал называться Южно-Кенсингтонским (South Kensington Museum). Готфрид Земпер планировал создать музей одновременно со школой ремёсел и другими просветительскими организациями образования и культуры, позднее получившими название в честь принца Альберта (Albertopolis)[9]. Первым директором музея с 1857 года был сэр Генри Коул. Именно Коул отстаивал идею широкого художественного образования и просвещения народа через музейные коллекции. Это привело к передаче в ведомство музея “Школы ремёсел Южно-Кенсингтонского музея” (первая ремесленная школа была создана ещё в 1837 году в Сомерсет-Хаусе). Позднее она стала называться Королевским художественным колледжем. Официальное открытие музея королевой Викторией состоялось 20 июня 1857 года.

Часть экспозиции составили вещи, приобретённые после закрытия Всемирной выставки, другие Музей приобретал по плану Земпера у коллекционеров и производителей. Благодаря щедрым пожертвованиям и небольшому спросу на бытовые предметы музею удалось быстро собрать крупную коллекцию[10].

По проекту архитектора Ф. Фоука претенциозное здание музея возвели в “неонорманнском стиле” в 1859—1865 годах[11]. Новое здание строили по проекту архитектора Эштона Уэбба (1891). 17 мая 1899 года при участии королевы Виктории был заложен первый камень нового здания и с этого времени музей стали называть в честь королевы и её супруга Музеем Виктории и Альберта[10]. Строительство было завершено только в 1909 году. В 2001—2015 годах осуществлялась генеральная реконструкция музея с восстановлением исторических интерьеров Э.Уэбба и значительным расширением экспозиции.

В 1988 году музей, рассчитывая привлечь молодёжную аудиторию, запустил рекламный слоган, возмутивший консервативную британскую общественность: “An ace caff, with quite a nice museum attached” («Классное кафе, к которому прилагается неплохой музей»)[12].

Экспозиция[править | править код]

В Музее Виктории и Альберта хранится более двух миллионов экспонатов за 5000 лет развития различных родов и видов искусства с древнейших времён и до наших дней. Помимо европейских культур представлено искусство народов Северной Америки, Азии, Африки, стран латинской Америки и дальнего Востока: Китая, Японии, Кореи, Малайзии, а также Австралии, Новой Зеландии и стран исламского мира. Это крупнейший музей в мире такого рода. Часть экспозиции иллюстрирует развитие художественных ремёсел: изделия из керамики, стекла, текстиля, металла, ювелирные изделия, мебель. Также представлена скульптура, гравюры, рисунки и фотографии. Более чем 600 000 рисунков, 750 000 документов и 700 000 фотографий памятников архитектуры со всего мира составляют самый полный архитектурный ресурс. Особую гордость музея составляют рисунки и чертежи английских архитекторов.

Музей владеет самой большой в мире коллекцией предметов художественных ремёсел эпохи Средневековья и итальянского Возрождения, в том числе знаменитой итальянской майолики, изделий из драгоценных металлов, мозаики, а также постренессансной скульптуры европейских стран. В собрании керамики и стекла – богатейшие коллекции китайского, саксонского (майссенского) и севрского фарфора, стекла Галле и школы Нанси, фаянсов Джозайи Веджвуда и многое другое. Имеется собрание по истории европейского и восточного костюма, книжной иллюстрации, музыкальных инструментов, оружия всех времён и народов.

В музее экспонируются семь сохранившихся картонов из десяти, выполненных по эскизам Рафаэля Санти его учениками в 1513—1516 годах для шпалер серии “Деяния Апостолов” для Сикстинской капеллы в Ватикане. Выставлены более сотни картин, в том числе картина Констебла «Вид на собор в Солсбери из епископского сада». Часть интерьеров сохраняет исторический характер. Среди них: Зелёная столовая (1866–1868) работы Филиппа Уэбба и Уильяма Морриса, отражающая атмосферу и характер продукции основанных Моррисом мастерских Искусства и ремёсла.

Музей располагает крупнейшей в Великобритании коллекцией ранней британской фотографии. В частности, здесь хранится 775 фотографий Клементины Гаварден. Сюда по завещаниям их владельцев поступили крупные частные коллекции театральных фотографий, в том числе многочисленные фотографии актрис Минни Терри, Дороти Дин и Конни Гилкрист.

В 1873 году в музее был создан “дворик слепков” (Cast court) с гипсовыми слепками фрагментов знаменитых архитектурных памятников и скульптур. Относительно небольшое помещение с верхним светом воссоздаёт значительную часть классической истории искусства от античности до Нового времени. Эта идея была подхвачена многими музеями мира, в том числе И.В.Цветаевым при организации в 1912 году Музея изящных искусств в Москве (с 1937 года Музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина). По примеру Музея Виктории и Альберта создавали другие художественно-промышленные музеи Европы. В 1859 году был основан Королевский музей искусства и промышленности в Вене, в 1877 году — Гамбургский музей искусства и художественных ремёсел, в 1881 году — Музей Центрального Училища технического рисования барона Штиглица в Санкт-Петербурге, в 1885 году основан Музей декоративного искусства в Праге.

Музей детства[править | править код]

Примечания[править | править код]

Ссылки[править | править код]

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Музей Виктории и Альберта
• Официальный сайт