Позвольте пригласить вас на танец это не модное танго
Танцуй так, как будто на тебя никто не смотрит. Пой, как будто тебя никто не слышит. Люби так, как будто тебя никогда не предавали, и живи так, как будто земля — это рай.
— Танцуют все!
Всё пойдет по плану: после увертюры – допросы, потом – последнее слово подсудимого, залпы, общее веселье, танцы.
— Что поделать? Музыка в жизни меняется, но надо продолжать танцевать.
— Слушай, Валико! Что эта женщина хочет?!
— Ничего не хочет. Танцует.
Революция без танцев не стоит того, чтобы ее вообще проводить.
Кто интересуется танцами, тому ничего не стоит влюбиться.
Бальные танцы, как в прочем и все другие, танцуются в паре, т. е. вдвоем, иначе в них нет никакого смысла. Одиночество в танцах вредно отражается на мировоззрении.
— И когда только ты, Борщов, всё успеваешь — и в фонтаны нырять, и на танцах драться?..
Мы должны пройти сквозь одиночество и трудности, сквозь уединение и тишину, чтобы найти место, где мы можем плясать свой неловкий танец и петь свою печальную песню. Этот танец и эта песнь являются древнейшими ритуалами, с помощью которых сознание приходит с осознанию собственной человечности.
Алла, пойдём ресторан, туда-сюда потанцуем…
В танго не бывает ошибок. Не то что в жизни. Это очень просто, поэтому танго – такой замечательный танец. Если ошибетесь, просто продолжайте танцевать.
Друзей можно разделить на две категории. Одни вдруг возникают из вашего окружения и на время становятся частью вашей жизни. Как в старомодных танцах с лентами. Они проносятся сквозь вашу жизнь, так же, как вы через их. Некоторых запоминаете, других забываете. Но существуют и другие, не столь многочисленные, которых я назвала бы «избранными»; с ними вас связывает подлинная взаимная привязанность, они остаются навсегда и, если позволяют обстоятельства, сопровождают вас всю жизнь.
Танец — вертикальное выражение горизонтального желания.
Есть быстрые пути к счастью, и танец — один из них.
Танцоры – атлеты Бога.
Смело ныряйте в жизнь, она вас не обманет. Она похожа на огромное здание с тысячами комнат, в которых свет, пение, чудные картины, умные, изящные люди, смех, танцы, любовь – все, что есть великого и грозного в искусстве. А вы в этом дворце до сих пор видели один только темный, тесный чуланчик, весь в сору и в паутине, – и вы боитесь выйти из него.
Судить о душе и уме женщины, протанцевав с нею мазурку, все равно что судить о мнении и чувствах журналиста, прочитав одну его статью.
Мы должны считать потерянным каждый день, в который мы не танцевали хотя бы раз.
– Натирая пол, я научилась танцевать. Терпя напрасные обиды, я научилась думать. И слушая, как мурлыкает кот – я научилась петь песенки.
Не удары молота, а танец воды доводит гальку до совершенства.
— Это энергичный танец.
Когда танцует женщина, она демонстрирует свою женственность; когда танцует мужчина, он демонстрирует то же самое.
Танцевать ногами — одно, сердцем — другое.
Сначала танцуй. Потом думай. Это естественный порядок.
Танец — поэма, в ней каждое движение — слово. Танец — это тайный язык души.
Тихо вокруг, только не спит барсук.
Уши свои он повесил на сук и тихо танцует вокруг.
— Вы не танцуете? Позвольте, но что же вы делаете, когда идете куда-нибудь с дамой?
— Устраиваю танец напитков в глотке. Получается неплохо.
Когда я думаю о своих детях, скажем… — он вздохнул. — Я думал, что их будет интересовать то, что интересовало меня; но их ничто не интересует — им нравится только одно: вести себя подобно обезьянам, и к тому же не слишком человекообразным. В возрасте моего старшего сына я просиживал целые ночи над латинскими текстами. А он просиживает — вернее, простаивает, прогуливает, проплясывает — целые ночи за танцами и выпивкой.
— Дядя, белый танец! Дамы приглашают кавалеров.
Источник: Quote-Citation.Com
Если в жизни что-то случается, значит, в этом есть какой-то смысл, и надо постараться его увидеть. Раз я оказалась на холодном полу подвала в позе сбитой вороны, значит, я должна что-то понять. Только вот что?
Почему я сразу не принялась метаться и кричать в поисках выхода? Причина очень проста: у меня в кармане был телефон. Да-да, никакой интриги. Привычка держать его при себе оказалась очень полезной.
Вопрос был в том, кому звонить? Кто, бросив все дела, ринется за пятьдесят километров вытаскивать меня из ямы? МЧС и родители, конечно, приедут. А кто ещё?
Вспомнилась Ксюша, моя подруга. Мы познакомились, когда неутолимая любовная тоска привела меня в студию танго.
Изучая запутанные шаги и фигуры, я мечтала только об одном: станцевать настоящее танго с настоящим тангеро.
Его я представляла элегантным, темноволосым мужчиной с холодным выражением лица, горящими глазами и бешеной энергией внутри. Как соединить холод и огонь – я понятия не имела, но чувствовала, что должно быть именно так.
Периодически наша студия танца устраивала танцевальные вечера, которые назывались милонги. Для этой цели арендовалось какое-нибудь помещение, кафе или ресторан.
Когда я впервые появилась на таком вечере, меня поразило одно обстоятельство.
Мужчины без стеснения, я бы даже сказала, нахально, рассматривали меня. Это было так непривычно, что поневоле приходилось опускать взгляд. Смотреть – смотрели, но никто не приглашал танцевать.
От досады я пыталась быть равнодушной, мол, не очень то и хотелось, кому надо – подойдёт. Отводила глаза в сторону или пыталась сделать вид, что очень увлечена своим бокалом.
Но всё же такая ситуация стала меня напрягать. Я поделилась переживаниями с Ксюшей, у которой уже был опыт участия в милонге. Она спросила:
– А ты делаешь кабесео?
Я растерялась. Слово мне не понравилось. Сразу подумалось о неприличном. Совершенно не хотелось это делать, что бы оно не значило.
– А что это такое? – на всякий случай спросила я.
Ксюша рассмеялась:
– Ты не знаешь, что такое кабесео? Тогда ты тут до ночи сидеть будешь! Не надо занятий в студии пропускать!
Под томные звуки музыки она объяснила, что пара образуется ещё до того, как мужчина подходит к женщине. Для этого используется кабесео – стрельба глазами и приглашение на танец издалека лёгким наклоном головы.
Перед танцем мужчины и женщины, не стесняясь, обводят присутствующих глазами и ищут того, кто их заинтересует. Происходит контакт глазами, во время которого обе стороны пытаются понять, хотят ли они танцевать друг с другом. Если желание взаимно, то они взглядом или лёгким кивком головы дают понять, что готовы составить пару.
– Кабесео – это наука. Учись, двоечница! – сказала Ксюша и начала пристально вглядываться в полумрак зала, выискивая очередную добычу.
Так я узнала, что в танго откровенные взгляды никого не оскорбляют, а наоборот – являются частью ритуала.
Сомнений в том, что танго – это ритуал, к концу вечера у меня не осталось. Идол танго – страсть, жгучая, безрассудная, сносящая голову. В противном случае – это не танго.
Круглой двоечницей я не была и о танго кое-что знала (специально пометила чертой, если неинтересно, пропустите):
В течение вечера танго танцуется сериями, каждая из которых называется танда. Она состоит, как правило, из трёх песен/мелодий, символизирующих “Знакомство – Общение – Прощание“.
Танго — это любовная история, проживаемая за несколько минут. Поэтому все три танца обязательно – с одним и тем же партнёром.
Между тандами устраивается перерыв (кортина), во время которого никто не танцует. Тангерос (танцоры танго) общаются друг с другом и находят для себя следующего партнёра.
Танцевать на милонге с одним партнёром – дурной тон. Последнюю танду танцуют с тем, с кем не против продолжить знакомство.
Поняв внутренние пружины происходящего, я расслабилась и постаралась получить удовольствие. Больше не отводила глаз, а изучала глядевших на меня мужчин и отвечала лёгким кивком, если они мне нравились.
Протанцевала пару танд и вдруг увидела Его – Тангеро моей мечты. Он был точно таким, каким я и представляла: холодным и чувственным одновременно. Я это поняла интуитивно.
Он вальяжно попивал что-то из бокала и неторопливо обводил взглядом зал. Я жадно впилась в него глазами.
“Ну, посмотри на меня!” – гипнотизировала я его. И он посмотрел.
Наши взгляды преодолели пространство и погрузились друг в друга. Он легко кивнул, я ответила. После этого мой избранник встал из-за столика и лёгким шагом направился ко мне.
“Ура!” – подумала я и хотела было вскочить, но Ксюша осадила меня:
– Сиди! Жди!
Он подошёл и протянул мне руку. Что было потом, я помню смутно. Мы танцевали, я путалась в шагах, сбивалась, краснела.
Постепенно мне всё же удалось уловить логику его танца, я научилась чувствовать и предугадывать его движения. Он одобрительно смотрел на меня и улыбался. Говорить во время танца не полагалось.
– Ну, как? – поинтересовалась Ксюша, когда я вернулась за наш столик.
– Супер! – ответила я.
– Продолжение будет?
– Понятия не имею!
Перед последней тандой я внутренне собралась. На него не пялилась, а робко поглядывала, будто невзначай. Он допил из своего бокала, встал и уверенно посмотрел на меня. Я подняла на него глаза и застыла.
Когда заиграла музыка, он подошёл ко мне и властно взял за руку.
Знакомство – Страсть – Прощание.
“Не уходи!” – хотелось крикнуть мне, но, похоже, он и не собирался.
Проводил меня до дома. Если бы не родители, то мы не вылезли бы из кровати часов двенадцать. Но поскольку они были дома, рандеву пришлось перенести.
Его звали Артур. С тех пор все первые и последние танды я танцевала только с ним.
Полгода безумной страсти. А потом его энергия стала иссякать.
Однажды, перед последней тандой, он посмотрел не на меня. Это была высокая блондинка с точёной фигурой и манерами жрицы.
Увидев то, как они смотрят друг на друга, я замерла. Было очевидно, он делал выбор между ей и мной. Но выбрал всё-таки меня и направился в мою сторону.
В то мгновение я поняла, что это – моя последняя танда. И не только тем вечером, а вообще.
Во время Прощания, мне кажется, он понял, но виду не подал.
После танца я сказала, что меня не нужно провожать и уехала на такси. На звонки не отвечала. Продолжение отношений было уже невозможно. Я видела их кабесео и его сомнение.
Больше мы не встречались. Страсть или есть, или её нет. Но страсть – это не любовь.
***
Набрала Ксюшин номер.
– Алло! – ответила она.
– Привет! Как дела? – начала я издалека.
– Привет! – она говорила вполголоса, казалось, что боится кого-то разбудить. – Сейчас…
– Представляешь! – восторженно зашептала она, видимо, из кухни. – Вчера познакомилась с таким тангеро! Улёт!
Я поняла. Ей не до меня.
– Ладно, не буду мешать. Как освободишься, позвони!
– Ой! – засмеялась она. – Боюсь, что это будет не скоро!
– Удачи! – сказала я и отключилась.
Проверила зарядку в телефоне. Полный бак. Хорошо!
Продолжение: Таинственный бородач исчез, но появились три богатыря
Начало: Женщина с острыми углами
Художник: Георгий Курасов
“Танец – это тайный язык души”, – когда-то сказала известная танцовщица
Марта Грехем. Сегодня в поисках самовыражения все больше и больше людей
идут на танцевальные классы, а клубы предлагают огромное количество
направлений. Как не утонуть в этом море и не наткнуться на подводные
камни?
Аргентинское танго. «Он зародился в южных кварталах Буэнос-Айреса, так называемых “аррабалях” – кварталах поножовщины, публичных домов и бессонных ночей. Тогда, в конце XIX века, это было кипящее варево из эмигрантов всех мастей: здесь были итальянцы, галисийцы, китайцы, соседи аргентинцев – уругвайцы, перуанцы, бразильцы. Если верить легенде, танго появилось на свет как пародия на пляски негров из приречных районов города. По этой версии, само название танца, до сих пор не разгаданное, произошло от слова “tang”, что на одном из африканских наречий означает “касаться, дотрагиваться, приближаться”. “Танго”, с ударением на “о”, назывались и сами безудержные танцы негров-колонистов, живших на берегах реки Ла Плата. Так что танго всходило отчасти на африканских дрожжах, да и других ингредиентов хватало. Изначально этот танец, по выражению его создателей – мачо из Буэнос-Айреса, “был мужским делом”, женщины в нем не участвовали. Поэтому никакой любовной подоплеки здесь не было – мачо демонстрировали друг другу свою стать, танцуя на углах улиц, чтобы произвести впечатление. Недаром Борхес говорил, что в танго дуэлянты словно примериваются, кто кого, и в воздухе незримо взблескивает наваха. Первыми женщинами, отважившимися танцевать танго, были обитательницы публичных домов. Танго было заклеймено как “бесстыдный уличный фарс”. Пройдет еще не менее десяти лет, прежде чем Папа Римский Пий X объявит танго вполне приличным танцем. Пара артистов – брат и сестра – взялась объяснить Его Святейшеству, что ничего дурного в танго нет, и устроила показательное выступление прямо в Ватикане, в котором ничего греховного не было обнаружено» (Надежда Муравьева, «Аргентинский подарок», Независимая газета, 19.09.2003). Перекочевав в Европу, танго произвело фурор, впрочем, это был уже несколько сглаженный вариант танца, рожденного на улицах Буэнос-Айреса. Для Европы, однако, достаточно и такого сублимированного продукта, ведь о разнице в темпераментах и говорить не приходится.
Хастл. При упоминании о хастле в англоязычной литературе используется термин «social dance» – «общественный танец», это клубный танец, ставший, между прочим, частью системы образования в США: его преподают в школах, колледжах и даже в Йельском университете. Посмотрим, чем так покорил хастл зарубежных министров образования. Хастл – это смесь различных направлений, среди которых не последнее место занимают сальса и меренге. Красивые, чувственные танцы, пришедшие к нам из стран Карибского бассейна: Куба, Пуэрто-Рико, Доминиканская республика, – впитали в себя и элементы рок-н-ролла, акробатики. Слово «хастл» означает «беготня, толкотня». Адепты хастла утверждают, что это танец для общения, знакомства, отдыха, он демократичен, не требует специальной подготовки и много места. После этого обычно ими упоминается нашумевший фильм «Грязные танцы», несомненно любимый и автором настоящей статьи, но рисующий историю, вряд ли могущую быть образцом для подражания ревностно относящимся к спасению души. Ну уж по крайней мере начинать с них знакомство, как призывают поклонники хастла, я бы не стала.
Ирландские танцы, степ. Ирландские танцы требуют огромной выдержки и хорошей физической подготовки: жесткий верх, минимальные движения рук и при этом пружинистые прыжки. Как правило, это танцы массовые, и разделение на пары ситуативно. Часто используемые рисунки – круг, линия. Танцоры часто держатся за руки. Одна моя знакомая назвала ирландские танцы «семейными». Чувство команды, труднейшие элементы, которые под силу выполнить только тренированным ногам, делают ирландские танцы похожими на спорт. Однако многочисленные тренировки не направлены на достижение спортивного результата, они ведут к необычайной легкости, полетности. Танцоры, едва касаясь ногами пола, вычерчивают сложнейший ритмический рисунок. Порой музыка останавливается, для того чтобы они могли продемонстрировать высший пилотаж: поочередное выбивание рисунка, который начинает напоминать плетеное кружево, в котором элементы самодостаточны, но не могут существовать друг без друга. В сочетании с завораживающей кельтской музыкой это ритмическое кружево создает целый спектакль, содержание которого – единение с природой, радость от того, что живешь, видишь солнце и зеленую траву.
Свинг. Эти танцы стали приобретать популярность в 1920-е годы в Америке. Доступных массам развлечений тогда было мало, и основным видом досуга были танцы под живые оркестры. Существовали огромные танцевальные залы, вмещавшие до нескольких тысяч. И каждый вечер они были заполнены. Свинг – это попытка визуализировать капризно-переменчивые гармонии джазовой музыки, чем и объясняется импровизационный характер танцев. Свинг – это парный танец, в котором партнер буквально раскачивает и раскручивает (“свингует”) свою партнершу в серии танцевальных ходов и телодвижений. Существует множество разновидностей свинга, таких, как линди-хоп (насыщенный акробатическими элементами), бальбоа (его характерные черты – близкий контакт между партнерами и быстрая работа ногами) и др. Одновременно с ними существовал чарльстон – танец, который, как мы всегда считали, ВВВ остался лишь в воспоминаниях наших бабушек (а то и прабабушек) и черно-белых фильмах и который теперь достается из сундуков памяти и врывается в нашу жизнь вместе с модой на ретро. Танец был известен еще с 1913 года, но широкое национальное и международное распространение получил лишь после того, как появился в музыкальном ревю в 1924 году, где был исполнен под музыку джазового пианиста Джеймса Джонсона. Пик популярности чарльстона приходится на период с 1924 по 1926 год. Основным отличием этого стиля являются резкие повороты стоп пятками внутрь и наружу. Изначально чарльстон не предполагал парности, но уже совсем скоро появился парный вариант. Танцоры, исполняющие этот танец, по одному меткому сравнению, напоминают пьяных цыплят. Основу танца составляет управление телом в самых неестественных и неудобных положениях, с вывернутыми коленями, направленными внутрь пальцами ног, при согнутом и качающемся корпусе. Вспомним, что свинг пришел в цивилизованный мир с через афро-американскую традицию, в которой одним из излюбленных приемов являлось повторение повадок животных (animal dances). А потому сравнение с цыплятами не случайно. Чарльстон был самым скандальным танцем за несколько десятилетий. Это был мятеж и прощальный поцелуй благородным бальным танцам. Чарльстон подчеркнуто неэлегантен и демократичен. Партнерша предстает не украшением пары (как в бальных танцах), а пружинистым мячиком в игре. Как и во всех парных танцах, она ведомая, и главной задачей для нее является чувствовать, куда же поведет ее непредсказуемый партнер, и не наступить кому-нибудь на ноги. Для любителей и любительниц подбросить адреналина в кровь – то, что доктор прописал.
С 70-х годов ХХ века возникло множество танцевальных техник, которые органически соединяют в себе элементы джазового танца, танца-модерн и многое заимствуют из классического балета (в том числе терминологию). Так возник термин джаз-модерн. Однако в последние годы это направление вбирает в себя все современные направления и течения танцевальных культур и субкультур: уличное (хип-хоп, брэйк и др.), клубное (латина, R&B), степ и рок-н-рол. Джаз-модерн прочно утвердился в качестве основного танца в жанре мюзикла и на эстраде. Технически сложный и требующий хорошей гибкости и растяжки, он вряд ли подойдет для того, чтобы блеснуть на вечеринке, выйдя в центр круга. Однако в качестве альтернативы спорту он вполне приемлем, к тому же развивает грацию, пластику, приводит в тонус различные группы мышц (как и классическая хореография), чем выгодно отличается от других стилей, как правило, делающих акцент на чем-то одном.
Это была всего лишь попытка рассмотреть одно из моих любимых занятий с точки зрения человека, становящегося на тернистый путь жизни с Богом и для Него. Да простят танцоры нескромность дилетанта, попробовавшего многое, но не освоившего глубоко ни один из данных стилей, отважившегося, однако, посягнуть на сферу их профессионального интереса. Список популярных ныне стилей и направлений далеко не полон, и может показаться, что целью данной статьи было призвать читателей ни в коем случае не заниматься танцами – греховным занятием, ведь на какое из направлений ни глянь – везде соблазн: или жесткий и неприкрытый, или обернутый в безобидную с виду упаковку. Нет, дорогие читатели, я не буду пропагандировать немедленный и бесповоротный отказ от танца, и знаете почему? Потому что искренне считаю, что танец может быть по-настоящему красивым, а что действительно красиво, то – от Бога, а значит, совсем не душевредно. Грань между вредным и невредным проходит, пожалуй, внутри человека, который танцует, и лишь ему самому необходимо осознать, где она находится именно для него. Кто-то может танцевать латину, не загораясь страстью к каждому новому партнеру, для кого-то же это будет постоянным соблазном. Угодны или неугодны те или иные танцы Господу – этот вопрос мы решаем каждый в своей собственной душе, спросив у себя по совести: «А что для меня значит этот танец?» Во Второй книге Царств встречаем рассказ о том, что Царь Давид, осознавая, что танец – это нечто позорное, все же не переставал скакать и плясать пред Господом: «Пред Господом играть и плясать буду; и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих». То есть он посчитал, что лучше унизиться перед людьми и собою, но выразить свое горение ко Господу так, как оно выразилось. «Когда мы полностью отдаемся духу танца, он становится молитвой», – эта фраза танцовщицы Габриэль Рот так перекликается с тем, что сказал о своем танце библейский Царь: для него это была своеобразная форма молитвы к своему Создателю. «А кому молимся мы, окунаясь в любимые гармонии и ритмы, на которые отзывается тело?» – это, пожалуй, единственный вопрос, которым стоит поверять возникающие сомнения, и тогда в радость будет и секция латиноамериканских танцев, и балы, которые устраиваются православными молодежными организациями и к которым православные молодые люди до сих пор относятся с известным недоверием, и даже импровизированная дискотека на дне рождения лучшей подруги. Впрочем, я что-то увлеклась: все-таки пост на дворе…