Тэффи модный адвокат что понравилось

Надежда Тэффи. «Модный адвокат»
   
В этот день народу в суде было мало. Интересного заседания не предполагалось.
На скамьях за загородкой томились и вздыхали три молодых парня в косоворотках. В местах для публики — несколько студентов и барышень, в углу два репортера.
На очереди было дело Семена Рубашкина. Обвинялся он, как было сказано в протоколе, «за распространение волнующих слухов о роспуске первой Думы» в газетной статье.
Обвиняемый был уже в зале и гулял перед публикой с женой и тремя приятелями. Все были оживлены, немножко возбуждены необычайностью обстановки, болтали и шутили.

— Хоть бы уж скорее начинали, — говорил Рубашкин, — голоден, как собака.
— А отсюда мы прямо в «Вену» завтракать, — мечтала жена.
— Га! га! га! Вот как запрячут его в тюрьму, вот вам и будет завтрак, — острили приятели.
— Уж лучше в Сибирь, — кокетничала жена, — на вечное поселение. Я тогда за другого замуж выйду.
Приятели дружно гоготали и хлопали Рубашкина по плечу.
В залу вошел плотный господин во фраке и, надменно кивнув обвиняемому, уселся за пюпитр и стал выбирать бумаги из своего портфеля.
— Это еще кто? — спросила жена.
— Да это мой адвокат.
— Адвокат? — удивились приятели. — Да ты с ума сошел! Для такого ерундового дела адвоката брать! Да это, батенька, курам на смех. Что он делать будет? Ему и говорить-то нечего! Суд прямо направит на прекращение.
— Да я, собственно говоря, и не собирался его приглашать. Он сам предложил свои услуги. И денег не берет. Мы, говорит, за такие дела из принципа беремся. Гонорар нас только оскорбляет. Ну я, конечно настаивать не стал. За что же его оскорблять? — Оскорблять нехорошо, — согласилась жена.
— А с другой стороны, чем он мне мешает? Ну, поболтает пять минут. А может быть, еще и пользу принесет. Кто их знает? Надумают еще там какой-нибудь штраф наложить, ан он и уладит дело.
— Н-да, это действительно, — согласились приятели.
Адвокат встал, расправил баки, нахмурил брови и подошел к Рубашкину.
— Я рассмотрел ваше дело, — сказал он и мрачно прибавил: — Мужайтесь.
Затем вернулся на свое место.
— Чудак! — прыснули приятели.
— Ч-черт, — озабоченно покачал головой Рубашкин. — Штрафом пахнет.

* * *
— Прошу встать! Суд идет! — крикнул судебный пристав.
Обвиняемый сел за свою загородку и оттуда кивал жене и друзьям, улыбаясь сконфуженно и гордо, точно получил пошлый комплимент.
— Герой! — шепнул жене один из приятелей.
— Православный! — бодро отвечал между тем обвиняемый на вопрос председателя.
— Признаете ли вы себя автором статьи, подписанной инициалами С. Р.?
— Признаю.
— Что имеете еще сказать по этому делу?
— Ничего, — удивился Рубашкин. Но тут выскочил адвокат.
Лицо у него стало багровым, глаза выкатились, шея налилась. Казалось, будто он подавился бараньей костью.
— Господа судьи! — воскликнул он. — Да, это он перед вами, это Семен Рубашкин. Он автор статьи и распускатель слухов о роспуске первой Думы, статьи, подписанной только двумя буквами, но эти буквы С. Р. Почему двумя, спросите вы. Почему не тремя, спрошу и я. Почему он, нежный и преданный сын, не поместил имени своего отца? Не потому ли, что ему нужны были только две буквы С. и Р.? Не является ли он представителем грозной и могущественной партии?
Господа судьи! Неужели вы допускаете мысль, что мой доверитель просто скромный газетный писака, обмолвившийся неудачной фразой в неудачной статье? Нет, господа судьи! Вы не вправе оскорбить его, который, может быть, представляет собой скрытую силу, так сказать, ядро, я сказал бы, эмоциональную сущность нашего великого революционного движения.
Вина его ничтожна, — скажете вы. Нет! — воскликну я. Нет! — запротестую я.
Председатель подозвал судебного пристава и попросил очистить зал от публики.
Адвокат отпил воды и продолжал:
— Вам нужны герои в белых папахах! Вы не признаете скромных тружеников, которые не лезут вперед с криком «руки вверх!», но которые тайно и безыменно руководят могучим движением. А была ли белая папаха на предводителе ограбления московского банка? А была ли белая папаха на голове того, кто рыдал от радости в день убийства фон-дер… Впрочем, я уполномочен своим клиентом только в известных пределах. Но и в этих пределах я могу сделать многое.
Председатель попросил закрыть двери и удалить свидетелей.
— Вы думаете, что год тюрьмы сделает для вас кролика из этого льва?
Он повернулся и несколько мгновений указывал рукой на растерянное, вспотевшее лицо Рубашкина. Затем, сделав вид, что с трудом отрывается от величественного зрелища, продолжал:
— Нет! Никогда! Он сядет львом, а выйдет стоглавой гидрой! Он обовьет, как боа констриктор, ошеломленного врага своего, и кости административного произвола жалобно захрустят на его могучих зубах.
Сибирь ли уготовили вы для него? Но господа судьи! Я ничего не скажу вам. Я спрошу у вас только: где находится Гершуни? Гершуни, сосланный вами в Сибирь?
И к чему? Разве тюрьма, ссылка, каторга, пытки (которые, кстати сказать, к моему доверителю почему-то не применялись), разве все эти ужасы могли бы вырвать из его гордых уст хоть слово признания или хоть одно из имен тысячи его сообщников?
Нет, не таков Семен Рубашкин! Он гордо взойдет на эшафот, он гордо отстранит своего палача и, сказав священнику: «Мне не нужно утешения!» — сам наденет петлю на свою гордую шею.
Господа судьи! Я уже вижу этот благородный образ на страницах «Былого», рядом с моей статьей о последних минутах этого великого борца, которого стоустая молва сделает легендарным героем русской революции.
Воскликну же и я его последние слова, которые он произнесет уже с мешком на голове: «Да сгинет гнусное…»
Председатель лишил защитника слова.
Защитник повиновался, прося только принять его заявление, что доверитель его, Семен Рубашкин, абсолютно отказывается подписать просьбу о помиловании.
* * *
Суд, не выходя для совещания, тут же переменил статью и приговорил мещанина Семена Рубашкина к лишению всех прав состояния и преданию смертной казни через повешение.
Подсудимого без чувств вынесли из зала заседания.
* * *
В буфете суда молодежь сделала адвокату шумную овацию.
Он приветливо улыбался, кланялся, пожимал руки.
Затем, закусив сосисками и выпив бокал пива, попросил судебного хроникера прислать ему корректуру защитительной речи.
— Не люблю опечаток, — сказал он.
* * *
В коридоре его остановил господин с перекошенным лицом и бледными губами. Это был один из приятелей Рубашкина.
— Неужели все кончено! Никакой надежды?
Адвокат мрачно усмехнулся.
— Что поделаешь! Кошмар русской действительности!…

” Избранное “

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

    Историческая судьба распорядилась так, что среди имен русских писателей начала 20 века мы выделяем тех, кто остался жить в послереволюционной России и тех, кто эмигрировал за границу. Очень печально, что имена последних мы начали открывать сравнительно недавно. Ведь среди них очень много талантливых писателей: И.Шмелев, С. Черный, Тэффи…

    Под красивым и забавным литературным псевдонимом Тэффи скрывается очень популярная русская писательница начала 20 века Надежда Александровна Лохвицкая. Она была известна как создательница юмористических и сатирических произведений – фельетонов, стихов, рассказов. Эмигрировав в 1920 году за границу, Тэффи продолжала творить, посвящая все свои произведения горячо любимой ею родине.

    Многие рассказы Тэффи относятся к общественно-политической и социальной сатире. Так, рассказ «Модный адвокат» повествует об адвокате, который, защищая своего подсудимого, думает не о его интересах, а о своей репутации.

    Подзащитный адвоката, Семен Рубашкин, обвинялся «за распространение волнующих слухов о роспуске первой Думы» в газетной статье. Обвинение было самое пустяковое. Рубашкин гулял в зале суда вместе с женой и тремя приятелями. Все они шутили над положением обвиняемого, потому что были уверены, что Рубашкину ничего не грозит.

    И тут на страницах рассказа появляется главный герой – адвокат: «В зал вошел плотный господин во фраке и, надменно кивнув обвиняемому, уселся за пюпитр…» Выясняется, что этот адвокат сам предложил Рубашкину свои услуги, причем совершенно бесплатно. Его доводы звучали так: «Мы… за такие дела из принципа беремся. Гонорар нас только оскорбляет». Первая часть рассказа, завязка действия, заканчивается угрожающими словами адвоката своему подзащитному: «Я рассмотрел ваше дело… Мужайтесь».

    Вторая часть рассказа, самая большая, представляет собой развитие действия и кульминацию. Начало рассмотрения дела не предвещало ничего страшного. Судья задавал обычные вопросы, Семен Рубашкин с готовностью на них отвечал, предчувствуя скорое окончание волокиты. Но тут вмешался адвокат героя.

    Его портрет дан в сатирических тонах: «Но тут выскочил адвокат. Лицо у него было багровым, глаза выкатились, шея налилась. Казалось, будто он подавился бараньей костью». Адвокат начал произносить свою «защитную» речь. Выяснилось, что Семен Рубашкин «не просто скромный газетный писака», а представляет собой скрытую силу великого революционного движения.

    Речь адвоката строится по принципу градации. Его доводы все усиливаются и усиливаются, напряжение все нарастает и нарастает. Защитная речь условно делится на три части, после каждой из них следует определенное действие судьи. Сначала судья попросил очистить зал от публики, затем – удалить свидетелей и, в конце концов, он лишил защитника слова.

    Из речи модного адвоката суд понял, что Рубашкин – один из предводителей революционного движения в России, который никогда не смирится, не прекратит своей деятельности. Только смерть успокоит этого великого борца. И в конце своих страшных для Рубашкина слов адвокат заявил, что его доверитель «абсолютно отказывается подписать просьбу о помиловании».

    Развязка этого рассказа неожиданна, смешна и страшна одновременно. Рубашкина приговорили к лишению всех прав и смертной казни через повешение. А что же модный адвокат? Его поклонники сделали ему овацию. Он же, отправив человека на смерть, как ни в чем не бывало, выпил пива с сосисками и попросил прислать ему корректуру своей защитительной речи. Он хотел собственными глазами убедиться, что его великолепные тирады написаны без единой опечатки.

    В финале рассказа мы узнаем взгляд адвоката на жестокий приговор его подзащитному. «Что поделаешь! Кошмар русской действительности!» – заявляет он ошеломленному приятелю Рубашкина.

    Почему же адвокат Рубашкина назван модным? Чего он добивался, якобы защищая, а на самом деле обвиняя своего доверителя? Адвокат «модный», потому что он отзывается «на злобу дня». Рассказ описывает те неспокойные времена, когда в России появились различные политические общества, стремящиеся изменить существующий строй, когда большое распространение получили всевозможные революционные идеи. Естественно, с революционерами нещадно боролись. Каторга и смерть – вот типичная участь приговоренных революционеров. На фоне такой обстановки появились новомодные адвокаты, из своих благородных взглядов бесплатно защищавшие мучеников революции.

    Но герой рассказа не защищал, а обвинял своего подзащитного. Для него главное было не свобода Рубашкина, а собственная репутация, овации от поклонников после процесса. Еще бы, куда почетнее защищать «скрытую силу революционного движения», чем рядового журналиста, написавшего небольшую крамолу. Адвокат раздул свою значимость, представив дело Рубашкина так, что у суда оставался единственный выход – приговорить журналиста к смерти. Зато теперь адвокат будет говорить, что сделал все, что мог, но вот как жестокое самодержавие расправляется со своими идейными врагами!

    Этот рассказ Тэффи и смешон, и страшен. Главный герой, адвокат, похож на дьявола, по своему усмотрению распоряжающегося душами беззащитных людей. Ради собственных амбиций он губит невинного человека да еще и гордится этим. Вот уж, на самом деле, «кошмар русской действительности»!

0 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.