Только нету не кого у меня не модного
«Хорошо, что остался жив». Брат Дарьи Домрачевой рассказал “Комсомолке” об избиении дубинками людьми в форме.
38-летнего Никиту Домрачева, брата знаменитой спортсменки Дарьи Домрачевой в воскресенье, 11 октября избили дубинками люди в форме недалеко от стелы. Он ехал по привычному воскресному маршруту проведать маму. Сейчас у него несколько зашитых ран на голове, все тело в гематомах. «Комсомолка» расспросила мужчину, планирует ли он снимать побои и искать правду.
– Никита, многих шокировало воскресное видео (оно есть в конце этого материала. – Ред), на котором запечатлено, как неистово вас избивают дубинками люди в форме. Как сейчас ваше самочувствие и что вы думаете по поводу произошедшего?
– Во-первых, хочу вас поблагодарить за то, что освещаете события в стране, что на полосах «Комсомолки» появляются разнообразные мнения и комментарии. Я всегда уважал вашу газету и хотел бы и дальше видеть в ней источник правды.
А я оказался не в том месте не в то время. В воскресенье ехал на велосипеде по велодорожке по своему обычному маршруту выходного дня. Я живу в центре, мама тоже живет в центре, ехал к ней.
Я люблю прокатиться по Минску на велосипеде. Но в тот момент увидел много людей, все испуганно бежали, от кого-то спасаясь.
Я сначала не понял, что происходит, людей было очень много. Увидел, что от Немиги за ними плотным рядом гонятся солдаты. Их тоже было много.
Я испугался, развернулся. Но пока разворачивался, с обратной стороны на меня набежали люди уже в другой форме. И, ничего не объясняя, повалили с велосипеда и начали бить.
– Вы успели им что-то сказать?
– Успел крикнуть, что у меня есть документы, что еду по велодорожке, что «не бейте, я еду к маме!». Но они начали меня бить, как дикие.
– На каждое слово получал очередной удар. Меня оскорбляли, били, снова оскорбляли и снова били. Фото: личный архив.
Это было сложно объяснить. На каждое слово получал очередной удар. Меня оскорбляли, били, снова оскорбляли и снова били. Это было страшно, удары были сильные.
У меня серьезные раны головы, их все потом зашили в больнице. В тот момент я испугался за свою жизнь. Потом меня заволокли в автозак и доставили в РУВД. Там вызвали скорую и отвезли в больницу.
– Сколько наложили швов?
– У меня четыре раны на голове, три из них зашивали, одна очень большая, наложили много швов. Я спрашивал сколько – мне не ответили. Вначале кровь не останавливалась, она просто лилась.
Остановилась только, когда в скорой сделали перевязку. Но в больнице кровь пошла снова, она уже не останавливалась, я сидел в общей очереди пациентов, которые обратились в приемное отделение 3-й больницы. И ждал доктора весь в крови. В крови была вся одежда и все тело, я просто истекал кровью.
– Что говорил врач, когда зашивал раны?
– Ничего. Врач был квалифицированный, он оказал мне помощь как мог. Мне сделали снимки, но результатов я не знаю, они остались в больнице.
Меня положили в палату, но утром я написал заявление с отказом от госпитализации. Дома мне лучше. Я почувствовал в себе силы дойти домой, сказал врачам, что если будет плохо – вернусь. Больница находится через дорогу от моего дома.
– Как ваше общее самочувствие? Ваша мама рассказала мне, что у вас не только раны на голове, но и гематомы с синяками по всему телу.
– Да, болит все тело, я почти не спал от боли. Сейчас сильнее болит голова, я чувствую раны, не знаю, что там с ними, переживаю по поводу результатов снимков, планирую снова обратиться в больницу.
– В больнице и в РУВД вам дали какие-то бумаги, заключения?
– В больнице заключение на руки не дали, сказали, обратишься потом. В РУВД тоже ничего не дали, пояснили – «получишь на суде».
– По поводу чего суд?
– За участие в несанкционированном мероприятии. Я пытался объяснить, что я там не был. Мне сказали написать объяснение в протоколе. Я написал, что в митинге не участвовал, что проезжал мимо. На руки никаких бумаг мне не дали.
Рана на голове после того, как наложили швы, закрыта медицинским тампоном. Фото: личный архив.
– Формально у вас нет документов, что с вами что-то произошло?
– Да, но доктор в приемном отделении долго описывал мое состояние. У него эти данные должны быть, если никто не изъял. Планирую снимать побои и пытаться что-то с этим делать. Хорошо, что остался жив, что сейчас дома, это самая большая радость.
Пока стараюсь не думать о том, что произошло со мной в воскресенье, но эмоциональная, моральная травма, помимо физических, очень сильная. Мне плохо от этой ситуации.
Хочу выздороветь и чтобы это насилие в стране прекратилось. Это ужасно. В современном мире средь бела дня непонятные люди избивают обычных граждан.
Брат Дарьи Домрачевой Никита до произошедшего с годовалой дочкой.
– Не думали, что, если бы тогда, в самый первый момент, крикнули «Я брат Домрачевой!», вас могли бы не бить?
– Не люблю прикрываться именем сестры. Почему кого-то могут бить, а кого-то нет? Я обычный гражданин, я хочу, чтобы в моей любимой стране было спокойно. Чтобы не надо было чувствовать себя под какой-то защитой только потому, что ты брат знаменитого человека. Поэтому я вожу с собой паспорт.
Я живу в центре и понимаю, что сейчас происходит. Я не хочу никуда попадать, ни в чем участвовать. Понимаю, что сейчас небезопасно, даже обычная прогулка по городу. Но этой прекрасной теплой осенью невозможно сидеть дома, хочется сохранять свои ритмы жизни, посещать родителей, друзей. Жить обычной жизнью.
– То есть вы были вне политики, пока политика не набросилась на вас?
– Да, так и есть.
– Вы сейчас работаете?
– В данный момент не работаю, уволился, потому что работы по моей специальности мало. Пока делаю дома ремонт. У меня родилась дочь, недавно ей исполнился годик. Так что сейчас занимаюсь вопросами устройства своей жизни.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Как помочь, если избили или унизили. Минская психолог – о том, какой стресс из-за насилия переживают белорусы, чем он грозит и как нам его перенести
Что делать, если после стресса зашкаливает страх, чем чреваты непроработанные психологические травмы и как помочь себе и близким – объясняет минский психолог Татьяна Лобанович [продолжение здесь]
Как ни крути, женщина в жизни мужчины бывает только одна. Все остальные — ее тени…
Сдерживать себя, когда обидно, и не устраивать сцен, когда больно — вот что такое идеальная женщина.
Самое лучшее в любви — это заниматься ею.
Красивые глаза только у того, кто смотрит на тебя с нежностью.
Чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть.
Подлинное счастье стоит недорого: если за него приходится платить высокую цену, значит, это фальшивка.
Не бывает некрасивых женщин, бывают ленивые.
Красота нужна нам, чтобы нас любили мужчины; а глупость — чтобы мы любили мужчин.
Чтобы великолепно выглядеть, не обязательно быть молодой и красивой.
Женщина должна одеваться так, чтобы её было приятно раздевать.
Если вас поразила красотой какая-нибудь женщина, но вы не можете вспомнить, во что она была одета, — значит она была одета идеально.
Руки – визитная карточка девушки; шея – её паспорт; грудь – загранпаспорт.
У женщин нет друзей. Их либо любят, либо нет!
Возраст для женщины — не самое главное: можно быть восхитительной в 20 лет, очаровательной в 40 и оставаться неотразимой до конца дней своих.
Если женщина изменяет, не надо искать тут разумных причин: все дело не в разуме, а в чувствах.
Духи говорят о женщине больше, чем ее почерк.
Не всякая женщина рождается красивой, но если она не стала такой к 30 годам — она просто-напросто глупа.
У вас не будет второго шанса произвести первое впечатление.
Старость не защищает от любви, но любовь защищает от старости.
“Когда надо пользоваться духами?” — спрашивает молодая женщина.
“Когда хочется, чтобы тебя целовали”, — отвечаю я.
Каждая девушка должна всегда знать две вещи: чего и кого она хочет.
Каждая женщина имеет тот возраст, какого заслуживает.
Мужчина, способный на поступки, обречен быть любимым!
Глупые женщины стараются поразить мужчин, одеваясь эксцентрично. А мужчин это пугает, они терпеть не могут эксцентричности. Им нравится, когда оглядываются на их женщин, потому что они красивы.
Женщина ближе всего к наготе, когда она хорошо одета.
Элегантность не в том, чтобы надеть новое платье. Элегантна – потому что элегантна, новое платье тут ни при чем.
Ничто так не старит женщину, как слишком богатый костюм.
Если девушка не красится, то она слишком высокого мнения о себе.
В 20 лет ваше лицо дает вам природа, в 30-его лепит жизнь, но в 50 вы должны заслужить его сами… Ничто так не старит, как стремление молодиться. После 50 никто уже не молод. Но я знаю 50-летних, которые более привлекательны, чем три четверти плохо ухоженных молодых женщин.
Если женщина не красива — то она просто глупа.
Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.
Женщина беспокоится о будущем, пока не выйдет замуж. Мужчина не беспокоится о будущем, пока не женится.
Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать.
Говорят, что женщины одеваются ради женщин, что их вдохновляет дух соперничества. Это правда. Но если бы на свете больше не осталось мужчин, они перестали бы одеваться.
Хорошо выкроенное платье идет любой женщине. Точка!
Женщины, как правило, гораздо тщательнее выбирают для себя ночную рубашку, чем мужа.
Заботясь о красоте, надо начинать с сердца и души, иначе никакая косметика не поможет.
Женщины, которые не пользуются духами – это очень самоуверенные женщины, ибо шлейф правильно подобранных духов, который тянется за прекрасной дамой, всегда сопутствует образу, создаваемому ею, играя в создании этого образа совсем не последнюю, а иногда даже первую роль.
Никогда не забывайте, что внутри одежды находится женщина.
Потеряв его, я потеряла все.
Если ты рождён без крыльев, не мешай им расти.
Мода проходит, стиль остаётся.
За любовь платишь в рассрочку, и большей частью, увы, когда любовь уже кончилась.
Женщины хотят меняться. Они не правы. Я за счастье. А счастье в постоянстве и в том, чтобы не изменяться.
Никто не молод после сорока лет, но мы можем быть неотразимыми в любом возрасте.
Роскошь — это когда изнанка так же красива, как и лицо.
Не знаю, почему женщины требуют всего того, что есть у мужчин. Ведь у женщин, среди прочего, есть мужчины.
Чтобы быть незаменимой, нужно все время меняться.
Не выходите замуж за мужчин с кошельком для мелочи.
Ваше лицо в двадцать лет дано вам природой; каким оно будет в пятьдесят, зависит от вас.
Духи — это невидимый, но зато незабываемый, непревзойдённый модный аксессуар. Он оповещает о появлении женщины и продолжает напоминать о ней, когда она ушла.
Я создавала одежду для женщин всего мира, а теперь они стремятся ходить раздетыми.
Любовь мобилизует, добавляет нам крыльев и отваги.
Никто меня ничему не учил. Я всегда училась сама, совсем одна.
Роскошь должна быть удобной, иначе это не роскошь.
Настоящее великодушие — это когда прощают неблагодарность.
Пища должна быть простой. Спать хорошо семь-восемь часов, если столько хочется, спать при открытых окнах. Вставать рано, работать сурово, очень сурово. Это не повредит никому, потому что это создаст бодрость духа, а дух в свою очередь, позаботится об участи тела. Не сидеть допоздна. В конце концов, что такого уж ценного в светской жизни, чтобы вы пренебрегли подушкой для того, чтобы бодрствовать до раннего утра!
Для независимости никогда не может быть чересчур много денег.
Люди не умеют жить. Их этому не учат.
Нельзя одновременно иметь две судьбы — судьбу необузданного дурака и умеренного мудреца. Нельзя выдерживать ночную жизнь и быть в состоянии создать что-то днем. Нельзя позволять себе еду и алкоголь, которые разрушают тело, и все же надеяться иметь тело, которое функционирует с минимальным разрушением. Свеча, которая горит с двух концов, может, конечно, распространять ярчайший свет, но темнота, которая последует потом, будет долгой.
Не люблю длинных пиджаков — при разговоре с мужчиной я не вижу, как он ко мне относится.
— Куда наносить косметику?
— А куда ты хочешь чтобы тебя поцеловали?
Можно показывать бедра — но не колени!
Остерегайтесь оригинальности; в женской моде оригинальность может привести к маскараду.
Очень дорогая одежда старит.
Своей манерой одеваться я вызывала насмешки окружающих, но в этом и состоял секрет моего успеха. Я выглядела не так, как все.
В платье ищите женщину. Если нет женщины, то нет и платья.
Будь хозяином своей воли и слугой своей совести.
Друзья, кругом одни враги!
После пятидесяти в счет идут уже дни!
Источник: Quote-Citation.Com
начало
Я вцепилась зубами в свою руку и завыла… Но даже сейчас я помнила – кричать нельзя!
Я проклинала этот мир, этот выверт пространства, что закинул меня сюда… Я проклинала свою жизнь и вспоминала, как сказал Сергей:
— Она никто и звать никак…
Единственный человек, для которого я была кем-то, который был ко мне добр… Единственный друг… Проводник, учитель, брат…
Если бы я смогла заплакать, наверное мне бы стало легче, но этот вой не давал слез, скорее – ненависть… Ненависть к собственному страху, к неумению, к бессилию…
Я выживу, выживу, выживу…
Я всему научусь сама…
Я стану кем-то…
Это был тяжелый, переломный момент… До этого мне всё еще было на кого надеяться. А после смерти Дика осознание собственной крошечности и ничтожности в рамках этого мира легло на меня бетонной плитой. Вспоминая сейчас те дни, я всегда мысленно представляю кариатиду… Не тех красоток, что элегантно украшают фасады домов, а ту, что изваял Роден… Упавшая кариатида… Как ни чудовищна сама история, но для меня она, эта девочка – символ борьбы. Она выстояла, хотя и раздавлена плитой. Выстою и я…
Могилу я рыла руками, так далеко от воды, как позволил берег. Это было не так уж и тяжело, песок — материал поддатливый, но я жалела, что не могу похоронить Дика по-другому. Вынести тело отсюда у меня не хватит сил. Это было понятно даже без попыток. Я видела, что на дне ямы песок становится влажным, но это все, что я могла для него сделать. Тело было очень тяжелым, но я справилась… Немного подумав, я сняла с Дика огниво и тот самый кожаный пояс, что украла у солдата. На нем, в ножнах, висел хороший нож. Мне он будет нужен больше, чем ему…
— Прости, Дик… Не думаю, что ты стал бы возражать, но… Прости…
Песчаный бугор я обложила камнями. Так его размоет не сразу.
Наверх поднялась уже в сумерках. Рыбина терпеливо дожидалась меня. Больше всего на свете я хотела сейчас лечь и уснуть, но меня ждала работа. Нужно надергать ниток из рогожи. Тушку нужно разделать и высушить. Через три дня я выйду в путь.
В дорогу я отправилась только через пять дней. Рыба сохла медленно, а нести влажную я боялась. Вещи были все перестираны, я сшила себе новый, большой рюкзак и простегала к нему толстые лямки. Теперь все придется нести одной. Бросить здесь вещи я не могу. Нож Дика висел на поясе, для топорика я подшила крепкую петлю с другой стороны, чуть не сломала пальцы и иглу, прокалывая толстую кожу. Рюкзак был тяжелый, но это сейчас – моя жизнь. Дважды ночами я слышала, как выли какие-то звери. Может быть и волки. Я точно не буду ночевать в лесу. На берегу гораздо безопаснее.
Вышла я с рассветом и решила, что буду идти столько, сколько смогу. Не уходя далеко от моря. Это мой единственный ориентир.
Зашла попрощаться к Дику, принесла букет местных цветов, помолчала, посидела с ним на дорожку…
Первые два дня были похожи, как близнецы. Я выходила рано утром, сразу, с рассветом, в полдень, в самую жару, делала небольшой привал, ела и дремала час-другой. Потом снова шла, до сумерек. Искала камни, складывала их так, как показал Дик, колодцем. Разводила маленький костерок, такой, чтобы со стороны было не видно из-за каменных стенок. Варила порцию похлебки и ложилась спать на лапник.
Иногда приходилось возвращаться и искать путь. Один раз помешала река и я отошла от моря километра на три вглубь леса, пока нашла брод. Вернулась уже по другому берегу. На третий день с утра зарядил мелкий, моросящий дождь и похолодало. Тут я задумалась. Дело не в том, что идти неприятно, и солдатская куртка, которую я накинула на голову и рюкзак, стала тяжеленной… Дело в том, что я могла простыть. Болезнь для меня сейчас – роскошь непозволительная. Пещеру я искала долго. Спускалась медленно, проверяя под ногами каждый камушек. Нашла только к вечеру, когда совсем промокла и вымоталась. Скинула рюкзак и куртку. Осмотрелась. Побольше, чем наша с Диком, и видны старые следы костра. Внутри пещеры куча прошлогодней сухой травы. Похоже, здесь и раньше кто-то ночевал, но искать другое убежище у меня не было сил. Оставила вещи и поползла на скалу – за дровами и водой. Вода нашлась далеко, но котелка мне хватит до утра. Дрова скинула с обрыва. Когда разводила костер, прямо у входа в пещеру, зубы уже клацали так, что поняла — насморк и кашель мне точно обеспечены. Дров я притащила с запасом, но вот идти за лапником уже не было сил. Я вытряхнула из рюкзака все вещи и сгребла сухую траву в кучу. Сверху застелила рюкзаком, штанами и рубахами. И моя старая дерюжная хламида пригодилась. Я надела ее вместо промокшей одежды. Проверила все припасы, рыбу на всякий случай вынула из рюкзака и развесила по стенам, увы, место нашлось не для всех вязанок. Пришлось пожертвовать старой рубахой Дика – на нее вывалила рыхлой кучей остатки рыбы, с краю – связки грибов и сушеная трава, что заменяла мне чай. Всё же так меньше шансов, что еда заплесневеет. Пока возилась – согрелась. Дров подкидывала понемногу, смолистые ветви горели долго, но дымили. Иногда дым несло прямо в пещеру, но мне уже было все равно. Я выпила чаю с сухарями и, свернувшись клубком под рогожей, уснула.
Утром так же моросил дождь, я кашляла, чихала, но, кажется, ничего страшного не случилось – просто легкое недомогание. Пришлось идти за дровами. Мочить вторую куртку я не рискнула. Накинула влажную. Проходила я долго, зато нашла молодую поросль сосен и срубила несколько штук. Тащила волоком каждый раз по 2 деревца. Скидывала их вниз с обрыва вместе с ветками, разрубить и в пещере смогу. Даже если завтра будет морось, за дровами идти не придется.
Там я просидела еще два дня. Выручал костер. Мне было тепло, у меня была еда. И я обдумывала, как определить, из какой страны был Дик? Долго идти, а потом плыть, но вот куда? Есть ли в этой стране, где я сейчас, какой-то аналог документов? Даже если нет…
У меня короткие волосы. Я выгляжу подозрительно. Теоретически, можно было бы использовать накладные косы. Местные красотки, и служанки и даже крата Сана заплетали волосы в косы и сворачивали их улитками на висках или выше. Если мне разобрать волосы на прямой пробор, то получится только два очень коротких хвостика. Они будут торчать, как помазки для бритья… Что тут можно придумать? А если…
Мешочки для волос. Набить чем-то, хоть бы и сухой травой. Чтобы казалось, что там, в мешочках, волосы? Ну, не сетка для волос, а декоративное такое украшение? Пожалуй, это имеет смысл. Единственное, что из холста или рогожи такое делать не стоит. Они должны выглядеть, как украшения, а не как фиг знает что. Зимой такие хвостики можно было бы прикрыть, например, мехом. Летом нужен шелк, атлас или бархат. Да, вот такое украшение… Посмотрим, что и как можно украсть в городе. Как вариант, можно попробовать носить чалму. Я умею повязывать шарф красиво. Главное – найти этот шарф. Но с короткими волосами меня тут же опознают, как рабыню. И, желательно, найти женскую приличную одежду. По ней, по одежке, как известно, встречают…
Мне не хватало молчаливого присутствия Дика, но, в целом, одиночество меня не угнетало.
На третий день погода наладилась и я вышла в путь.
Уже к вечеру я поняла, что сделала глупость. Я вышла на мыс, практически на край. Знала бы, что здесь такой кусок скалы сильно выдается в море – могла бы прилично срезать путь. Досадно…
Спуск найти было сложно, скала не слишком была приспособлена к скалолазанию. Пришлось немного вернутся назад. Так что мыс я решила обогнуть по берегу моря. А там уж, надеюсь, найдется тропинка вверх. Охапку молодых стволов я привязала поверх рюкзака. Это было не так и тяжело, просто делало меня немного неуклюжей.
По берегу моря я шла уже не торопясь. Вода была теплая, как ни странно. Может быть рискнуть и искупаться? Не прямо сейчас, а когда устроюсь на ночлег…
Там, где был самый выдающийся конец мыса, еле пробралась по торчащим камням. Берега, как такового, практически не было, потому что скала нависала над морем. Мне пришлось гнуться и наклонять голову, чтобы не стукнутся макушкой. И всё время внимательно смотреть под ноги, выискивая удобный камень, чтобы продвинуться еще немного. Именно поэтому, даже выйдя на достаточно ровную полоску берега, я не сразу увидела четверых лежащих мужчин.
Продолжение