Все мы люди модная болезнь
Как заставить себя делать важные дела? Как не откладывать на завтра? Почему мы отвлекаемся от сложных задач?
(Отрывок из книги «Красная таблетка. Посмотри правде в глаза!»)
«Прокрастинация» – новая модная болезнь.
Причем, не просто болезнь, а самая настоящая эпидемия. Миллионы людей по всему миру сражены ею словно чумой. Лекарства нет, как спасаться – непонятно. Не иначе как эффект от какого-то психотронного оружия.
О чем, собственно, идет речь? Предполагается, что есть какое-то загадочное психическое расстройство, которое не дает человеку приступить к решению важных и насущных дел.
Вместо этого он занимается всякой ерундой: решает мелкие бытовые проблемы и развлекает свой мозг – киношки смотрит с сериальчиками, в интернете сидит, фотки в Instagram разглядывает, ленту скролит.
В общем, занят очень важным делом – получает удовольствие.
У болезни, правда, должны быть негативные проявления. И они, как водится, тут же обнаруживаются – пациент сроки срывает, все дела стоят, конфликты по кругу, жизнь летит под откос. Он испытывает стресс, чувство вины и потерю продуктивности.
Все это, конечно, очень серьезно. Но закономерно.
Теперь давайте на мгновение забудем о том, что мы знаем это волшебное слово «прокрастинация», и зададимся вопросом: нормально ли это, что человеческий мозг выбирает между работой и удовольствиями – удовольствия?
Думаю, вряд ли можно считать такой мозг больным. По-моему, вполне нормальный и здоровый мозг должен поступить именно таким образом.
Но как быть с тем, что после очередного прокрастинационного запоя у человека возникает «стресс, чувство вины и потеря продуктивности»? А что вы хотели? Да, после возникает. За удовольствиями такое водится. Получив их, бывает, испытываешь и то, и другое, и третье…
Традиционный взгляд на удовольствие таков: если хочешь его получить, удовлетвори какую-нибудь свою потребность.
Кажется совершенно очевидным, что мы получаем удовольствие от вкусной еды, от глотка холодной воды в жаркий день или, например, от секса. В каком-то смысле это действительно так, но не совсем.
На самом деле, удовольствие получает не наше тело, а наш мозг. Мозг же не может есть еду, глотать воду и даже сексом он занимается, в некотором смысле, опосредовано. В соответствующих процессах занято наше тело, а удовольствие, которое мы испытываем, делается мозгом.
Разница кажется пустяковой, но она фундаментальна. Собственно, эксперимент Шульца это и доказывает.
Вольфрам Шульц вживил специальные датчики в те зоны мозга обезьяны, которые отвечают за выработку дофамина – «гормона удовольствия».
Дальше обезьяне предлагалось нехитрое задание – она смотрела на экран монитора, где появлялись фигуры разной формы. Нажатие на рычаг при определенной комбинации фигур приводило к тому, что в рот обезьяны впрыскивалась порция виноградного сока.
Обучить такому трюку обезьян несложно, а ради виноградного сока они за монитором хоть вечность готовы сидеть.
Шульц же пытался понять, как ведут себя клетки мозга обезьяны, отвечающие за выработку дофамина. Вот выполняет она задание, видит нужную комбинацию, дергает за рычаг, виноградный сок поступает ей в рот. Казалось бы, самое время вдарить дофамином из всех стволов, правильно?
Но нет. Дофамин выделяется клетками не тогда, когда обезьяна получает сок, а тогда – внимание! – когда она увидела нужную комбинацию фигур на мониторе.
То есть, удовольствие обезьяна испытывает не физиологическое – от сока, а интеллектуальное! Как только она сообразила («подумала и поняла»), что сейчас получит сок – все, радости полные штаны. Дофамин льется через край! Когда же сок и действительно поступает ей в рот – чему тут радоваться-то? Она уже итак знала, что «все будет».
Впрочем, как я уже говорил, удивляться здесь особенно нечему – всё, с чем мы имеем дело, происходит в нашем мозгу, а переживаемое нами удовольствие – тем более. Но главное – как все это происходит!
По сути, удовольствие мозг испытывает в тот момент, когда в нем возникает эффект понимания. Он складывает некие факты друг с другом – мол, появилась нужная фигура, такая фигура означает, что будет сок, – и ура, будет сок! Буря дофаминового восторга!
Еще раз: удовольствие возникает вообще не от сока, а от того, что мы умеем складывать дважды два. Именно поэтому Вольфрам Шульц назвал открытый им феномен «ага-эффектом»: это удовольствие от решения своеобразного интеллектуального квеста, а вовсе не удовольствие от удовлетворения физиологической потребности.
Таким образом, человек, который считает, что страдает прокрастинаций, на самом деле страдает от удовольствий. Если, конечно, можно назвать «страданием» удовольствие, а настоятельный поиск способов пощекотать свои дофаминовые центры – мистической болезнью.
Ведь что такое масс-медиа? На самом деле, это машинка по производству «ага-эффектов»: любое информационное сообщение, интернет-мем, кинофильм, сериал – это загадка с разгадкой.
Здесь не надо специально ни о чем думать, напрягать мозг и пытаться что-то понять. Нет, тут все это складывание нужных интеллектуальных объектов друг с другом в вашем мозгу провернут без всякого вашего участия – главное не напрягайтесь, получайте удовольствие!
Если мы говорим, например, о кино-индустрии, то нас сначала намеренно озадачивают – мол, герой находится при смерти, одолеет ли он жестокого и вероломного врага? Момент тревожного ожидания, дофаминовые клетки вспучивает от напряжения и… О да, сейчас одолеет! Ура-а-а!
Когда на киностудии принимают сценарий, продюсер обеспокоен только этим: сможем ли мы захватить внимание зрителя, озадачить его судьбой героя и потом дать неожиданную, но предсказуемую (в смысле, что счастливую) развязку? Если да, у нас есть блокбастер! Если нет – отправляем на доработку.
Любой масс-медийный продукт – это попкорн, который должен стремительно зажарится и шумно взорваться внутри головы конкретного потребителя.
Это, если хотите, универсальная технология по симуляции «ага-эффектов». Не открытия, которые сделали вы, не «Эврика!» в устах Архимеда, а просто «ага-эффект» – как у макаки.
Посмотрите на заголовки статей в интернете и СМИ: каждый из них интригующий вопрос – кликай и получишь ответ! А что происходит в вашем мозгу, когда вы заинтересовались чьим-то аватаром и перешли на страницу пользователя. Подтвердилась ли ваша догадка? Да, подтвердилась – ура! «Ага-эффект»! Не подтвердилась, и вы обломались? Ну ничего, ищем дальше – где-нибудь в другом месте сработает!
Тот же «ага-эффект» стоит и за ожиданием лайков под фотографиями, новых подписчиков, приглашением в «друзья» и т.д. Мы ждем, нам дают, мы испытываем удовольствие. Попкорн вспух, взорвался, уносите клиента.
В целом, быть может, это и неплохо совсем. Только нельзя не признать, что подобная стратегия истощает и выхолащивает.
Шульц показал это в другом эксперименте: когда макака узнает, что кроме виноградного сока есть еще шанс получить черносмородиновый (а это, что называется, вообще отрыв обезьяньей башки), она начинает злиться, получая виноградный.
Так что, неудачные переходы по ссылкам, не дающие прежнего восторга, постепенно становятся психологической проблемой. Да и киношки начинают казаться скучными, однообразными, не прикольными. Интернет-мемы повторяющимися и утомительными…
Мы как те крысы с электродами в башке – жмем на кнопки и получаем мелкий, плевый, секундный результат. Уже бы и отказаться, но нет, воспоминания о прежних восторгах манят и мы снова идем дальше – скролить, сёрфить, лайкать, скачивать и смотреть!
В общем, да – зависимость, да – глупость, но по крайней мере, это не смертельно, как в случае с крысами.
Действительная проблема в другом. Проблема в том, что мы таким образом размениваемся на медяки.
Когда кто-то говорит мне о том, что он страдает прокрастинацией, я знаю одно – он не откладывает никакие «важные дела» «на потом», у него просто нет важных дел. Вообще нет. Он разменял все свои «важные дела» на множество мелких «ага-эффектов». Большую и грандиозную «Эврику!» Архимеда на тысячи и тысячи мизерных «ага».
Чтобы большая и настоящая цель в вас сформировалась, вы должны, я прошу прощения за жаргон, долго ее думать.
Да, когда вы долго и мучительно бьетесь над какой-то задачей, ваш мозг зреет, наливается и пухнет как большой кукурузный початок.
Когда же он найдет решение, и вы сложите в своей голове уже не дважды два, а большой, сложный и красивый интеллектуальный объект, вас не только зальет дофамином, вы создадите дополнительную часть себя, вы сами станете больше. Вы станете сильнее и лучше.
Это будет не просто «ага», это будет та самая настоящая «Эврика!».
Но до тех пор, пока вы бесконечно жмете на кнопку мгновенных дофаминовых эффектов, вы просто не можете ничего в себе взрастить – никакой большой идеи, никакого красивого решения.
В общем, страсть, с которой мы, в оправдание собственного бездействия, придумываем себе новые и модные «болезни», заслуживает, как мне кажется, лучшего применения.
(Отрывок из книги «Красная таблетка. Посмотри правде в глаза!»)
Оригинал статьи: https://21mm.ru/blog-polzovatelya/dnevnik/eva_rudenko/interesno/modnye_bolezni/
Вы когда-нибудь слышали о таких новых болезнях, как телефонофобия или чувствительность к электромагнитным полям? Аллергию на красное мясо?
Вашему вниманию поборка новых “модных” недомоганий… Не пытайтесь выявить у себя что-то подобное.
1. Телефонофобия.
Болезнь впервые описана профессором Гаем Филдингом в 1990 г.
ПРИЧИНЫ НЕДУГА: Не установлены, однако известно, что к развитию телефонофобии могут привести 1-2 телефонных разговора с грубым собеседником.
СИМПТОМЫ: При необходимости сделать звонок или взять трубку — учащенное дыхание, паническая атака, тревога в отношении того, что в течение разговора может возникнуть неловкая ситуация.
2.Чувствительность к электромагнитным полям
Болезнь впервые описана профессором Ульфом Бергквистом в 1997 г.
ПРИЧИНЫ НЕДУГА: Не установлены. Пациенты связывают развитие заболевания с воздействием электромагнитных полей (излучение от мобильных телефонов, компьютеров, wi-fi-роутеров и т.д.). Однако многочисленные исследования показывают, что такой зависимости нет. (Так есть или нет?)
СИМПТОМЫ: Крайне разнообразны. Чаще всего — головная боль, кожные проявления (покраснение, раздражение, жжение), а также усталость, трудности с концентрацией, головокружение, тошнота, учащенное сердцебиение и нарушение пищеварения. (Мне кажется, это симптомы чего-то другого…)
КОММЕНТАРИЙ: «Мы потратили миллионы на исследования, и пришло время, когда необходимо сказать, что лучше тратить деньги на поиск эффективного лечения, чем причины болезни». (Доктор Джеймс Рубин). (А вот это точно!)
Эти люди, страдающие этой неведомой болезнью, реальные? Вот о них целый пост:
3. Кризис четверти жизни
Болезнь впервые описана с научной точки зрения психологом Оливером Робинсоном в 2011 г. (как социальное явление — журналистом Александрой Роббинс и психологом Эбби Уилнер в 2001 г). (Молодая “болезнь”. Хоть о кризисах всех возрастов было известно в начале прошлого века. А может и до Д.Б. Эльконина они были известны).
ПРИЧИНЫ НЕДУГА: Кризис идентичности в возрасте 22-35 лет.
СИМПТОМЫ: Чувство, что человек обречен посещать имеющуюся работу и/или состоять в уже сложившихся отношениях, беспокойство о деньгах, ощущение давления по поводу необходимости вступить в брак и иметь детей, чувство, что сделано не все, на что человек способен, что упущено множество возможностей. В среднем продолжительность кризиса — 2 года.
СМЕРТЕЛЬНЫЙ ИСХОД: Зафиксирован.
КОММЕНТАРИЙ: «Такой кризис может привести и к эмоциональному подъему. Человек начинает исследовать новые возможности, которые в большей степени соответствуют его интересам и характеру. Но до тех пор вы можете почувствовать, что катитесь вниз. Некоторые опрошенные ощущали, что попали в западню. Однако большинство рассматривало эти сложные времена как катализатор позитивных изменений». (Оливер Робинсон).
Как только вы пережили это кризис, готовьтесь к кризису среднего возраста)))
4. Клещ, мясо и генетика.
Аллергия на красное мясо
Болезнь впервые описана аллергологом Шерил ван Нюнен в 2007 г.
ПРИЧИНЫ НЕДУГА: Укус клеща семейства иксодовых.
СИМПТОМЫ: Отложенная на 3-6 часов анафилаксия — острая аллергическая реакция (зуд или покраснение в ротовой полости, отек гортани, затрудненное дыхание, крапивница), реже — рвота и диарея. Есть свидетельства того, что аллергия проходит, если избегать повторных укусов.
КОММЕНТАРИЙ: «Среди моих пациентов есть отец и дочь, мать и сын, а также кузины. Возможно, такая реакция на укус клеща имеет генетический компонент». (Доктор Эрин МакГинти).
Как? Объясните мне, КАК?
Ну и напоследок…
5. Компульсивное переедание
Болезнь впервые описана психиатром Артуром Корнхабером в 1970 г.
ПРИЧИНЫ НЕДУГА: Неизвестны. Возможно, влияние оказывают генетический, психологический, социальный и иные факторы. Компульсивное переедание связывают с депрессией и тревогой.
СИМПТОМЫ: Поглощение большого количества еды за короткий период времени (например, за 2 часа), утрата контроля над количеством съеденного. Кроме того, при компульсивном переедании люди могут есть быстрее обычного, поглощать пищу после насыщения, в одиночестве, спрятавшись, испытывая по этому поводу чувство вины и отвращения.
КОММЕНТАРИЙ: «Обычные факторы риска — это какая-то личная катастрофа, смерть супруга, потеря работы, серьезные проблемы на работе или уход мужа к другой женщине». (Доктор Катарина Халми).
6. Кофеиновая абстиненция
Болезнь впервые описана профессором Роландом Гриффитсом и Филлипом Вудсоном в 1988 г.
ПРИЧИНЫ НЕДУГА: Более чем 12-часовой перерыв в употреблении кофе, если до этого человек выпивал несколько кружек ежедневно.
СИМПТОМЫ: Головная боль, усталость, сонливость, подавленное состояние, раздражительность, трудности с концентрацией, тошнота, мышечная боль. Симптомы исчезают в течение недели воздержания от кофе.
КОММЕНТАРИЙ: «Мы много раз слышали, что люди приходят к доктору с хроническими головными болями или потому, что думают, будто у них грипп. Но в действительности все дело в кофеиновой абстиненции, а они даже не догадываются об этом». (Профессор Лора Джулиано).
Подписывайтесь на наш канал, ставьте “лайк”, чтоб и другие пользователи могли увидеть эту статью у себя в ленте!
Ещё больше интересных статей на сайте: 21mm.ru
ТЕКСТ: Анастасия Пивоварова
МЫ ЛЮБИМ СЕБЯ И СВОЁ ЗДОРОВЬЕ, ПОТОМУ ЧТО НАШЕ ТЕЛО — самое близкое и понятное, что у нас есть. Но болезни мы любим не меньше. Попробуйте пожаловаться, что у вас заболел зуб — услышите в ответ несколько историй и рецептов. Но некоторые болезни становятся популярнее других, иногда кажется, что все вокруг страдают одним недугом — от звёзд до ближайших соседей. Это не похоже на ипохондрию, когда человек боится и проверяет себя на всё, скорее — на эпидемию, только вот многие модные болезни не распространяются со скоростью гриппа. Когда и почему болезни становятся популярными?
Болезнь, от которой невозможно спрятаться
Не всегда можно понять, от чего же на самом деле страдали люди ещё каких-нибудь сто лет назад. Болели животом, припадками, умирали от ударов и чёрной крови, потому что медицине было далеко до сегодняшних достижений. Защититься от болезней было невозможно, даже представления о гигиене сильно отличались от тех, к которым привыкли мы. От многих болезней не было никакой защиты, и в таких условиях появление моды можно объяснить только защитным механизмом: чтобы не бояться болезни, ею надо было гордиться. В XVIII веке в Европе стала развиваться медицина — насколько это было возможно. Именно в это время становится модным болеть, а литература и искусство только подогревают интерес к недугам: многим хотелось быть похожими на героинь, падающих в обморок от избытка чувств.
В моду вошла чахотка. Во многом потому, что
до конца следующего столетия люди не знали, как лечить туберкулёз, и болели им много. А ещё потому, что раньше под понятие «чахотка» подпадало множество болезней, не только сам туберкулёз. Считалось, что чахотка приходит к учёным, к страдающим от несчастной любви и к скорбящим. Романтично заболеть туберкулёзом можно
было и в XX веке, как это случилось
с героинями Э. М. Ремарка, но после того, как туберкулёз научились лечить и предупреждать, он стал ассоциироваться с низким уровнем жизни, и романтизация закончилась. Сейчас туберкулёз по-прежнему одна из ведущих причин смерти в мире, но назвать его модным
и интересным никто уже не может. Ничего таинственного в нём не осталось, а проблема устойчивости туберкулёза к антибиотикам интересует учёных, а не общественное мнение.
Можно предположить,
что модными становятся «болезни изобилия» — те, которые появляются у обеспеченных людей
Можно предположить, что модными становятся «болезни изобилия» — те, которые появляются у обеспеченных людей. Если раньше бедные просто не могли себе позволить болезни (из-за отсутствия медицинской помощи и банального голода люди из низших сословий просто погибали от любого более-менее серьёзного заболевания), то богатые — могли. Склонность к болезням вообще была отличительной чертой высшего общества. Крестьянам и работникам полагалось быть неизменно здоровыми и сильными, потому что их «простая» натура якобы не была подвержена поломкам, в отличие от сложной и тонко настроенной натуры аристократов. «Как могли вы подумать вдруг показаться в общество, не бывши ещё больными? Такое крепкое здоровье прилично одному только крестьянскому поколению. Если вы и подлинно не чувствуете никаких недомогательств, то скрывайте, пожалуйте, такое страшное преступление против моды и обычаев. Пожалуйте, стыдитесь столь крепкого сложения и не выгораживайте себя из числа нежных и хворых людей большого света», — сатирическое произведение Николая Ивановича Страхова, вышедшее в 1791 году и недавно переизданное, как раз это и иллюстрирует.
Впрочем, не все распространённые болезни становились модными. Например, истерией болели только женщины — это была загадочная болезнь со множеством симптомов, её причину видели в матке, которая по своей воле блуждала или отправляла парами мозг. Ничего привлекательного в истерии, несмотря на распространённость, не было, наоборот, её считали признаком слабости. Зато меланхолия, в которой можно усмотреть признаки депрессии или аффективных расстройств, была куда популярнее. Достаточно вспомнить образы Байрона или перечитать «Евгения Онегина», чтобы понять: в XIX веке, чтобы слыть модным, нужно было объявить себя меланхоликом.
Болезнь, которая раньше
не была изучена
Существует так называемый синдром третьего курса: студенты медицинских вузов именно в это время переходят от основ к изучению болезней, зубрят опасные симптомы и немедленно находят их у себя. Примерно такой же эффект бывает, когда человек чувствует недомогание и открывает медицинскую энциклопедию или вбивает симптомы в строку поиска Google: найдётся множество болезней, которые запросто может обнаружить у себя даже здоровый человек. Существует достаточно неспецифических симптомов, которые проявляются при совершенно разных заболеваниях: слабость, головокружение, повышение температуры, сонливость и так далее. Найти у себя пару таких признаков — простая задача, особенно если пару ночей плохо спать или неделю забывать пообедать.
Этот же механизм работает, когда какая-то болезнь становится предметом пристального внимания медиков и учёных: например, открывают новый метод лечения или выделяют отдельный диагноз, создают программу поддержки больных. В информационном пространстве появляется информация о заболевании, его симптомах, факторах риска, люди узнают о нём и массово обнаруживают признаки болезни у себя. Этому помогают и лидеры мнений, те же звёзды, которые рассказывают о своих болезнях или поддерживают благотворительные фонды: на фоне всеобщего интереса проще собирать пожертвования. Например, несколько лет назад были весьма «популярны» расстройства аутического спектра и «загадочный» синдром Аспергера. После выхода сериала о Шерлоке массово появились «социопаты», а заодно и гайды о том, как с ними общаться.
По словам психотерапевта Дмитрия Исаева, был период, когда каждый второй пациент, входя в кабинет на приём, драматически сообщал, что у него депрессия, хотя
никаких клинических проявлений этой болезни у
пациентов не было. Тогда депрессию романтизировали на
сцене, в литературе и в кино. Мода на жёсткие женские стандарты красоты быстро породила анорексию и булимию. Мода на таинственных детей индиго и желание возвыситься за счёт собственного ребёнка открыла небывалый интерес к аутизму, признаки которого расширились за границы других известных педиатрических и психиатрических особенностей. Дмитрий Исаев отмечает, что сейчас на пике моды тревожные расстройства.
Страх реальных перемен в жизни порождает панику. Она маскируется фобиями по поводу собственного здоровья или здоровья близких
По мнению психотерапевта, это связано с тем, как меняется общество: наше время становится плотнее и стремительнее. При повышении комфорта условия выживания парадоксально становятся намного жёстче. Это неизбежно сказывается на отношениях между людьми, особенно близких отношениях. И когда необходимо что-то менять в себе, в укладе, в отношениях с близкими, чтобы успеть за ускользающим временем, наступает страх. Именно страх реальных перемен в жизни порождает панику. Она маскируется фобиями по поводу собственного здоровья или здоровья близких. Ведь только острым страхом смерти можно перекрыть тревогу необходимости реальных перемен, и вот уже каждый второй заходит в кабинет доктора с паническими атаками.
Это не значит, что говорить о болезнях не надо — как раз наоборот. В этом случае мода, какой бы иногда нелепой она ни была, только помогает. Если из сотни мнимо заболевших людей хотя бы один всерьёз задумается о своём состоянии и сходит к врачу, чтобы вовремя остановить болезнь, — это здорово. Собственно, для этого и нужны рассказы. В какой-то степени такая мода помогает и самим заболевшим чувствовать себя лучше, она снимает стигму «раз больной, то плохой». Люди, которые учатся примерять на себя состояние других, могут лучше к ним относиться.
Но у моды на болезни есть и другая сторона. Во-первых, популяризация — это обесценивание состояния больного. «А, подумаешь, у меня тоже была депрессия, я пошёл в кино и всё прошло» — пример как раз такого повального увлечения, когда словом «депрессия» называли любое снижение настроения (и до сих пор называют). Во-вторых, чем более модным становится диагноз, тем проще и однозначнее его воспринимают, а это уже формирует неправильное представление о любом диагнозе: если в фильме герой заболевает раком, то, скорее всего, для того, чтобы умереть и показать трагедию. Бывают и исключения, в которых больному удаётся всё преодолеть, но их намного меньше.
Болезнь, от которой выгодно продавать лекарство
Дисбактериоз, вегетососудистая дистония — это такие диагнозы, которые можно поставить кому угодно и когда угодно, слишком много неспецифических симптомов объединяют эти состояния. Зато их удобно лечить красивыми лекарствами. И это выгодно продавать, поэтому нам постоянно рассказывают в рекламе, как все поголовно стали страдать из-за плохого пищеварения или современной экологии, поэтому срочно нужно избавиться от токсинов и вывести шлаки. Это не мода на болезни в чистом виде — скорее на методы лечения и профилактики. Иногда они напрямую противостоят каким-либо диагнозам, например «закислению организма», иногда конкретная болезнь не называется, а весь процесс лечения называется красивым словом, например детокс.
К счастью, у нас есть возможность критически относиться к навязчивым популярным советам. Исаев отмечает, что следование моде — это всегда подражание, попытка обезопасить себя через соответствие сильным и знаменитым. И с модой на болезни то же самое, даже несмотря на то, что болезни могут представлять прямую угрозу жизни. Индивидуальность всегда немного в стороне от принятого в обществе, от соответствия большинству, в том числе и от массовой моды.
Фотографии: Wikimedia Commons (1, 2), BBC